Квартира семьи Рукиных в последнем доме по Каменноостровскому проспекту – это анфилада комнат с восстановленной лепниной и дизайнерская мебель в неоклассическом интерьере. Главное в нем – детали, например люстры Филиппа Старка для Baccarat или лампы Жака Гарсии для Baker.…
Историческая часть
Принцип эклектичного оформления квартиры диктовал уже сам дом, в котором поселились Сергей и Наталья. Строгий фасад северного модерна, высокие потолки, мраморные ступени парадной лестницы – его построили в 1913 году архитекторы Алексей Зазерский и Иван Яковлев. Ранее на этом участке был разбит сад с платным входом «Монплезир-Тиволи». Он не принес владельцам ожидаемой прибыли, и землю продали Третьему Санкт-Петербургскому товариществу постоянных квартир. Для него и построили шестиэтажный дом с лифтом, водопроводом, отоплением и вентиляцией.
На первом этаже находились гаражи, в мансарде – помещения для шоферов. Здесь жили поэт-переводчик Михаил Лозинский, физик Петр Капица, поэт Николай Заболоцкий и архитектор Василий Старостин. Большие комнаты выходят окнами на проспект, малые – во двор. Этим и руководствовалась Наталья при планировке квартиры: «Логика была проста: вид на парк должен быть в зонах отдыха, а на Каменноостровский – в гостиной и столовой. Только кабинет мужа оказался угловым». От исторического интерьера не осталось практически ничего. В годы советской власти бывшие профессорские девятикомнатные квартиры отдали под коммуналки, и новые жильцы уничтожили все следы дореволюционной жизни. Однако кое-какое наследство все-таки было: две изразцовые печи, которым присвоили статус памятников архитектуры, Наталья Рукина отдала в исторический музей. Она изменила планировку, и теперь парадные комнаты – столовая, гостиная и кабинет – представляют собой анфиладу, а детские, спальня и подсобные помещения обособлены и находятся в глубине квартиры.
Сама себе декоратор
К ремонту Наталья готовилась два года. Начала сбор информации с парижской выставки Maison et Objet, которую полюбила за стенды, оформленные как квартиры, и невероятное количество аксессуаров и текстиля, а также с Миланского мебельного салона с его нестандартными интерьерными решениями. К регулярным поездкам добавились профильные журналы – AD, Elle Decor, «Мезонин», – и теперь за советами к Наталье обращаются все друзья семьи, задумавшие что-то перестроить. Она с легкостью жонглирует названиями мебельных фирм со всего мира и знает, где можно заказать авторские росписи или искусственно состарить мебель. Так, в Париже комод из вишневого дерева украсили сценами охоты в стиле английской живописи ХIX века – изображениями людей и гончих, но по желанию заказчицы художники обошлись без рисунков огнестрельного оружия, потому что эта работа предназначалась для комнаты сына. Лепнину тоже делали по эскизам хозяйки. Потолок в кабинете мужа выполнен по сложнейшей технологии, а придумывали его около года. Он сделан в жемчужном цвете и напоминает мраморный, причем каждый его орнамент по краю окрашен серебром.
Части целого
Супруги много путешествуют, и соблазн привезти что-нибудь из экзотических стран велик. В основном предметы с островов вроде Бали перекочевывают в дачный дом – там они уместнее. Но фарфоровая ваза, которую Сергей героически привез из рабочей поездки в Китай, теперь стоит в столовой. Там же оказались и вазы Lalique из линии Bacchantes, причем желтая относится к лимитированной серии. Их привезли из Канн вместе с двумя хрустальными статуэтками пантер Zeila тоже работы Рене Лалика. Перелет с этими вещами стал нелегким испытанием для семьи, привыкшей путешествовать налегке, и теперь при желании что-то купить за границей предметы сначала придирчиво взвешивают.
Мрамор для отделки каминов приехал из Италии, а обои с цветочным принтом – из Англии, с мануфактуры Cole & Son. Шелковые иранские ковры с неброским орнаментом нашлись в Арабских Эмиратах. Они не отвлекают внимание, а только дополняют цветовую гамму комнат. «Я не боялась экспериментировать с оттенками, особенно это заметно в приватных зонах: в насыщенном оформлении спальни или в комнате дочери, где сочетаются красный лак и леопардовый принт», – говорит хозяйка. За зеркалами она хотела отправиться в Венецию, но на одной из выставок увидела комплект марки Jumbo, висевший над комодом, облицованным амальгамой с патиной. Теперь комод стоит в гостиной, а зеркала украшают спальню – по бокам от картины работы художника Ивана Славинского. Под ними – настольные лампы Schonbek с абажурами из натурального шелка цвета лаванды, отделанными подвесками из аметиста.
Свету вообще уделено повышенное внимание: на окнах гостиной стоят светильники французского антиквара и стилизатора Жака Гарсии для американской компании Baker, а барочные люстры – работы Филиппа Старка для производителя хрусталя Baccarat, моментально ставшие культовыми. Из мебельных марок Наталья предпочитает итальянские Jumbo и Provasi и французскую Moissonnier, для дочери она выбрала Creazioni, для сына – Ralph Lauren и Labarere, а в кабинете мужа поставила кожаные диваны Andrew Martin и Fendi и стол Poltrona Frau. Кухня с мебелью Eggersmann принадлежит всем понемногу, и при разработке дизайна было решено максимально замаскировать все атрибуты ее функционального назначения. Поэтому вместо обычных светильников в ней сверкает огромная хрустальная люстра, а панели тянутся до потолка, чтобы создать ощущение пространства. Ведь именно здесь все собираются на запеченную утку или пасту, которые Наталья готовит виртуозно. На каждый день в хозяйстве она пользуется посудой Villeroy & Boch, а когда на трапезу собираются гости, то в дело идет парадный английский белый сервиз Wedgwood и из кухни все перемещаются в столовую.
Принцип эклектичного оформления квартиры диктовал уже сам дом, в котором поселились Сергей и Наталья. Строгий фасад северного модерна, высокие потолки, мраморные ступени парадной лестницы – его построили в 1913 году архитекторы Алексей Зазерский и Иван Яковлев. Ранее на этом участке был разбит сад с платным входом «Монплезир-Тиволи». Он не принес владельцам ожидаемой прибыли, и землю продали Третьему Санкт-Петербургскому товариществу постоянных квартир. Для него и построили шестиэтажный дом с лифтом, водопроводом, отоплением и вентиляцией.
На первом этаже находились гаражи, в мансарде – помещения для шоферов. Здесь жили поэт-переводчик Михаил Лозинский, физик Петр Капица, поэт Николай Заболоцкий и архитектор Василий Старостин. Большие комнаты выходят окнами на проспект, малые – во двор. Этим и руководствовалась Наталья при планировке квартиры: «Логика была проста: вид на парк должен быть в зонах отдыха, а на Каменноостровский – в гостиной и столовой. Только кабинет мужа оказался угловым». От исторического интерьера не осталось практически ничего. В годы советской власти бывшие профессорские девятикомнатные квартиры отдали под коммуналки, и новые жильцы уничтожили все следы дореволюционной жизни. Однако кое-какое наследство все-таки было: две изразцовые печи, которым присвоили статус памятников архитектуры, Наталья Рукина отдала в исторический музей. Она изменила планировку, и теперь парадные комнаты – столовая, гостиная и кабинет – представляют собой анфиладу, а детские, спальня и подсобные помещения обособлены и находятся в глубине квартиры.
Сама себе декоратор
К ремонту Наталья готовилась два года. Начала сбор информации с парижской выставки Maison et Objet, которую полюбила за стенды, оформленные как квартиры, и невероятное количество аксессуаров и текстиля, а также с Миланского мебельного салона с его нестандартными интерьерными решениями. К регулярным поездкам добавились профильные журналы – AD, Elle Decor, «Мезонин», – и теперь за советами к Наталье обращаются все друзья семьи, задумавшие что-то перестроить. Она с легкостью жонглирует названиями мебельных фирм со всего мира и знает, где можно заказать авторские росписи или искусственно состарить мебель. Так, в Париже комод из вишневого дерева украсили сценами охоты в стиле английской живописи ХIX века – изображениями людей и гончих, но по желанию заказчицы художники обошлись без рисунков огнестрельного оружия, потому что эта работа предназначалась для комнаты сына. Лепнину тоже делали по эскизам хозяйки. Потолок в кабинете мужа выполнен по сложнейшей технологии, а придумывали его около года. Он сделан в жемчужном цвете и напоминает мраморный, причем каждый его орнамент по краю окрашен серебром.
Части целого
Супруги много путешествуют, и соблазн привезти что-нибудь из экзотических стран велик. В основном предметы с островов вроде Бали перекочевывают в дачный дом – там они уместнее. Но фарфоровая ваза, которую Сергей героически привез из рабочей поездки в Китай, теперь стоит в столовой. Там же оказались и вазы Lalique из линии Bacchantes, причем желтая относится к лимитированной серии. Их привезли из Канн вместе с двумя хрустальными статуэтками пантер Zeila тоже работы Рене Лалика. Перелет с этими вещами стал нелегким испытанием для семьи, привыкшей путешествовать налегке, и теперь при желании что-то купить за границей предметы сначала придирчиво взвешивают.
Мрамор для отделки каминов приехал из Италии, а обои с цветочным принтом – из Англии, с мануфактуры Cole & Son. Шелковые иранские ковры с неброским орнаментом нашлись в Арабских Эмиратах. Они не отвлекают внимание, а только дополняют цветовую гамму комнат. «Я не боялась экспериментировать с оттенками, особенно это заметно в приватных зонах: в насыщенном оформлении спальни или в комнате дочери, где сочетаются красный лак и леопардовый принт», – говорит хозяйка. За зеркалами она хотела отправиться в Венецию, но на одной из выставок увидела комплект марки Jumbo, висевший над комодом, облицованным амальгамой с патиной. Теперь комод стоит в гостиной, а зеркала украшают спальню – по бокам от картины работы художника Ивана Славинского. Под ними – настольные лампы Schonbek с абажурами из натурального шелка цвета лаванды, отделанными подвесками из аметиста.
Свету вообще уделено повышенное внимание: на окнах гостиной стоят светильники французского антиквара и стилизатора Жака Гарсии для американской компании Baker, а барочные люстры – работы Филиппа Старка для производителя хрусталя Baccarat, моментально ставшие культовыми. Из мебельных марок Наталья предпочитает итальянские Jumbo и Provasi и французскую Moissonnier, для дочери она выбрала Creazioni, для сына – Ralph Lauren и Labarere, а в кабинете мужа поставила кожаные диваны Andrew Martin и Fendi и стол Poltrona Frau. Кухня с мебелью Eggersmann принадлежит всем понемногу, и при разработке дизайна было решено максимально замаскировать все атрибуты ее функционального назначения. Поэтому вместо обычных светильников в ней сверкает огромная хрустальная люстра, а панели тянутся до потолка, чтобы создать ощущение пространства. Ведь именно здесь все собираются на запеченную утку или пасту, которые Наталья готовит виртуозно. На каждый день в хозяйстве она пользуется посудой Villeroy & Boch, а когда на трапезу собираются гости, то в дело идет парадный английский белый сервиз Wedgwood и из кухни все перемещаются в столовую.
Комментарии (0)