Как экс-стилист и редактор моды Михаил Барышников стал ювелирным художником и худруком Posié?

Сначала Барышников придумал концептуальный и дико эстетский бренд украшений Anima, а теперь в команде Posie и вовсе меняет правила игры на поле серьезных драгоценностей: кэнселлит каратники-тяжеловесы, выдумывает огранку алмаза, чтобы камень выглядел, как капля росы. Тиара-невидимка и другие волшебные артефакты: первая коллекция высокого ювелирного искусства Posié сразу отправилась на выставку в государственный исторический музей в Москве, где ей самое место.

Человек-парадокс, автор телеграм-канала Osd, чье мнение одновременно ждут и боятся услышать, защищает классический дизайн больших ювелирных домов (выдыхаем и достаем свои браслеты-гвозди) и объясняет, почему искусственные бриллианты — не вариант для тех, кто ценит настоящее. 

Как художник Барышников придумал для нового бренда Posié украшения, которые войдут в историю дизайна

Posié — серьезная заявка! Высокое ювелирное искусство — и точка. Какие амбиции у нового бренда?

Создать уникальный продукт, соединив русскую ювелирную традицию и новейшие технологии. Когда ко мне обратились представители Alrosa, то предложили: «Мы хотим возродить наследие Иеремии Позье, придворного ювелира трех российских императриц и создателя Большой императорской короны — запустить новый бренд Posié, который действительно будет новым словом в высоком ювелирном искусстве: со своим ДНК, без реставрации, историзма, цитирования или подражания культовым домам». Мне очень понравились такие вводные, потому что большинство заходов в сегмент высокой ювелирки — это копирование, называемое переосмыслением, украшений Романовых, Юсуповых или еще хуже: «дизайн» заменяют редким ценным камнем и начинают его украшать. Я предпочитаю работать со смыслами, а не с украшательством. Убирать лишнее, а не добавлять его.

Какие смыслы заложены в твоей первой коллекции для Posié?

Я размышлял: а что на самом деле является важнейшей ценностью. И понял — у нас же есть Байкал: самое глубокое озеро и крупнейший резервуар пресной воды на планете. Я позвонил генеральному директору ювелирной группы ALROSA Ирине Морозовской: «Ира, я придумал! Нам не нужны бриллианты!» Она заметила: «Меня пугает это заявление, но рассказывай!» И я предложил сделать кольцо, где центральным элементом будет капсула с каплей воды из Байкала. Ирина ответила: «Хорошо, я как раз на Байкале, сейчас все сделаю».

Чтооо?

Да, ты представляешь, она в этот момент реально была на Байкале, снарядила каких-то мужиков, которые с насосами забрали воду с глубины на середине озера, а потом ее привезла. Мы заключили каплю в капсулу из белого золота — получилось кольцо «Живая вода»: по сути у тебя на пальце золотая фляга в обрамлении двух крупных бриллиантов.

Как получилось, что ты — экс-стилист и редактор моды — вдруг стал креативным директором Posié?

Это получилось не вдруг. Забавно, меня даже упрекали: еще один журналист решил стать дизайнером! А я учился сначала в художественной студии, потом в художественной школе, потом закончил два вуза — московское  отделение СПбГУ и РГГУ, где выбрал самый старый художественно-графический факультет Москвы. То есть я художник, который случайно стал журналистом. Лет пятнадцать тому назад я все-таки закончил с глянцем, уехал во Флоренцию учиться на парфюмера, вернулся и слонялся, пока Ксения Собчак, тогда главред журнала SNC, не сказала мне: «Барышников, ты заколебал, иди уже работать — Яна Расковалова открывает ювелирный бренд». Так я стал арт-директором Yana, а через пару лет с партнером Евгением Плитом создал ювелирную марку концептуальных украшений Anima. Я рисовал коллекции еще нескольким брендам, но не афиширую свое участие под NDA. Сейчас у меня в работе только Posié — это слишком большой и сложный проект, которым я занимаюсь уже три года. 

Насколько сложно работать с холдингом такого масштаба?

Если честно, я сам до сих пор в шоке от того, что крупнейшая алмазодобывающая компания не просто пригласила меня креативным директором высокоювелирной коллекции, но и дала полный карт-бланш. Мы начали с выбора драгоценных камней. Я уточнил, какие можно использовать. Мне ответили: «Любые». Можешь себе представить, что со мной было? Ребенок в конфетной лавке не испытал бы сотой доли моего восторга. Но я походил, подумал и предложил отказаться от крупной каратности, серьезных цветных бриллиантов и вообще от всего, что представляют при словах «высокое ювелирное искусство». В первой коллекции «Волшебные сказки» нет ни одного камня крупнее восьми карат, а мы понимаем, что у некоторых наших подруг повсе­дневные кольца большего карратажа. Ведь все ждут, что, имея такие мощности, ты возьмешь самый жир, можно даже без дизайна, просто оформишь в изделия очень дорогие камни. Мне кажется, это без яиц. Слабо! И я предложил сделать коллекцию вообще не похожей на всё, что существует в этом сегменте. Представь, приходит странный чувак и говорит: «Хочу, чтобы бриллиант не блестел и был круглым. А еще мы будем использовать только небольшую каратность». Но в Posié захотели, чтобы было круто и ­необычно — и в меня поверили. Я за это бесконечно благодарен.

Колье-трансфор­мер и диадема-невидимка: зачем отказываться от штампов высокой ювелирки и высокой каратности в пользу оригинальных идей

Итак, ты сломал законы жанра высокой ювелирки, закэнселил многокаратники-тяжеловесы, а что же было дальше?

Мы согласовали концепцию сказок, и я стал разрабатывать эскизы. Вот, например, шапка-невидимка. Она ведь делает невидимым того, кто ее надевает. Но какая она сама? Получается, тоже невидимая? И я придумал титановую диадему с таким сечением, чтобы глаз его считывал минимально. Мы использовали очень сложный ножевидный профиль, к тому же покрыли его специальной черной краской из разработок для аэрокосмических технологий — она поглощает световое излучение, не дает бликов и создает эффект растворения в пространстве. Глаз видит это как пустоту, отсутствие информации — виден только шестикаратный бриллиант огранки «маркиз», парящий в воздухе, а понять форму диадемы можно наощупь или под определенным углом освещения. Это буквально шапка-невидимка!

Тонко! Обычно при словах «русская сказка» рисуется какой-то лубок.

Да, абсолютно. Мне же было интересно добраться до архетипа. Вот яйцо — универсальный символ. Курочка Ряба снесла яйцо, но не простое, а золотое. А потом мышка хвостиком махнула, и оно разбилось. Вопрос: а что было внутри? Из него что-то вылилось? Или, может быть, высыпалось? Может, оно вообще было полым? Я стал разбивать яйца, смотреть на осколки и складывать их как головоломки. Так появилось колье-трансформер «Золотое яичко». Если собрать ювелирные осколки как пазл, то получится реальное яйцо — декоративный объект. Мы придумали интересную технологию креплений: осколки складываются еще и в два браслета, чокер или серьги. При этом украшение выглядит как обвес рэпера — мне хотелось остаться в современности. За ощущение яичной «массы» отвечают 542 желтых сапфира и fancy-бриллианты. Я искал, как сделать необычную текстуру, для этого расположил камни максимально неожиданно, даже с изнанки. Только раскладка камней без крепления заняла пять месяцев работы.

Ты использовал что-то из технологий самого Иеремии Позье, придворного ювелира Елизаветы Петровны и Екатерины II? Он не стеснялся роскоши — весь высший свет обращался к нему за искусными брошами, диадемами и табакерками, усыпанными драгоценными камнями. А в Большой императорской короне и вовсе насчитали 4936 бриллиантов.

Я посмотрел все архивы, какие было возможно. Изделий Позье практически не осталось: что-то сохранилось в Эрмитаже и в Оружейной палате Кремля. В плане роскоши не было цели соревноваться с мастером, а вот в технологиях – да. Позье работал с прототипами из воска — мы делали точно так же. Он был мастером огранки, совмещал в одном изделии разные ее виды. Мы тоже придумали совершенно новую огранку — я захотел, чтобы бриллиант выглядел как капля воды. Бились над этим почти полгода, и в итоге получилась сложнейшая мелкофасетчатая огранка «роса», позволяющая воспринимать поверхность ограненного камня как жидкость. Еще Позье экспериментировал с креплениями — у него много движущихся элементов. И в кольце «Маковая росинка» те самые капли-бриллианты чуть дрожат на листе.

Но все-таки без камня с уникальными характеристиками в твоей коллекции для Posié не обошлось.

Верно. В кольце «Яблочко на тарелочке» исключительно редкий, я бы даже сказал, музейного уровня зеленый демантоид — очень редкая разновидность граната, в 7,7 карат. Я таких камней до этого не видел — демантоиды вообще редкость, а такого размера и тем более цвета — немыслимость. При движении руки камень свободно катается по тарелочке — бриллиантовому паве. В сказке это такой протоайфон — вглядываешься и видишь разные образы, места, людей. В кольце есть даже хохломские узоры, которые никто не увидит — они вырезаны внутри золотого блюдечка, это основа движущегося элемента.

Для коллекции Posié «Волшебные сказки» ты сделал восемь украшений, а что дальше?

Мы продолжаем. 

Нужен тизер!

«Мертвая вода» тоже будет.

Концептуальные украшения Anima или классика от Сartier? Cпойлер: зачем выбирать, если можно иметь и то, и другое

Ты внимательно следишь за тем, что происходит в ювелирном искусстве?

Не смотрю вообще ничего. Очень опасно. Я хочу сохранить чистоту восприятия. Я работаю так: беру предмет, отсекаю от него все лишнее и довожу до максимальной графичности. Это не про минимализм, а про дизайн: отказаться от украшательства и прийти к такой форме, которая сама по себе становится смыслом и имеет почти сакральное значение.

Михаил Барышников — Малевич от ювелирки.

Ой, я чувствую иронию. Но да, уверен, поднимется вой. Такой подход очень несвойственен современной работе с украшениями. Есть две крайности: либо перегрузить предмет дополнительной визуальной информацией, либо уйти в графическую аскезу. Хороший дизайн — что-то между. Найти баланс и эргономику — сложно и долго. Или мы вообще говорим об апроприации личности — берут стиль знаменитого ювелира прошлого и паразитируют на нем.

Из поисков формы родился твой бренд bespoke-ювелирки Anima?

Anima — это вообще не про украшения, а про систему крепления камня к телу. Я минимизировал металл, рассчитал конструкции так, чтобы камень парил как будто в воздухе, а я мог бы им любоваться, как волшебством. В помолвочном кольце-гало Anima бриллиант спрятан — он самой маленькой огранки, которая существует, меньше миллиметра. Я считаю, идеально: ведь важно само предложение, жест, а не то, что тебе булыжник принесли. Когда я пришел с такой идеей в мастерскую, мне сказали, что я душевно болен и никому такое не нужно. В итоге Anima только ленивый не попытался скопировать. Но ни у кого не получилось, потому что мы с моим партнером по бренду Евгением не заложили неадекватную маржу. Мы остаемся в такой цене, чтобы нас было неинтересно подделывать, и держимся минимальной планки рентабельности. Мы, бесспорно, любим деньги, но я никогда не пожертвую красотой, в том числе бизнеса, в пользу бабок, иначе давно завел бы себе компанию по производству наполнителя для кошачьих туалетов и зарабатывал миллионы, вообще не парясь. В концепт Anima мы по уши влюбились, наверное, поэтому эта история и сработала.

Если у меня уже есть редкий камень и мне очень нравится философия бренда Anima, я могу его к вам принести?

У нас есть такая услуга — любой камень мы можем вставить в наше кольцо. Либо сделать по запросу украшение высокого ювелирного искусства. Есть клиенты, которым я лично рисую украшения: это примерно год работы, огромный ценник, редчайшие камни. Для меня это самая интересная часть.

Что тебя впечатлило из частных заказов?

Я не могу это разглашать. Упомяну лишь, что работал с камнем более семидесяти карат фантастического цвета, исключительной яркости и нереальной огранки.

Звучит несколько рэперски.

Есть чудесная история. Элизабет Тейлор как-то пришла с кольцом с «бриллиантом Круппа» в 33,4 карата на прием с принцессой Маргарет. Принцесса обронила: «Как вызывающе!» — и комментарий был услышан. Когда их посадили за один стол, Маргарет дежурно похвалила кольцо, а Тейлор спросила: «Хотите примерить?», — сняла кольцо и передала его принцессе, которая завороженно стала его рассматривать. Тогда Тейлор сказала: «Правда, на вашей руке выглядит уже не так вызывающе?»

Кстати, у нас есть постоянные заказчики, которые собирают коллекцию всей семьей: от прабабушки до правнучки дарят друг другу наши украшения. Я такое обожаю.

Когда-то так работали братья Картье.

Кстати, о Картье: не так давно в телеграм-каналах был вопль, все считали чужие олд мани и выясняли, насколько пòшло в наше время носить браслеты «гвозди» и «лав».

Cartier — это блестящая история, невероятный бренд. Прекрасно понимаю тех, кто его любит, сам много лет ношу старенькие часы Cartier 1960-х, и они до сих пор страшно мне нравятся. 

Но браслет Love, Миш...

Браслет Love — великий дизайн. «Гвоздь» Juste un Clou — великий дизайн. Я искренне и с пиететом к этим украшениям отношусь. Кому-то хочется красную коробочку и что-то понятное — я это поддерживаю.

Украшение, созданное специально для тебя в единственном экземпляре, или носить растиражированный дизайн — по-моему, выбор очевиден.

Просто это разное потребление. Более того, я уверен, что необязательно выбирать: пусть будет и то, и другое. В Anima приходят за другим опытом: вход по звонку, темное странное пространство с мрачной музыкой и ароматами благовоний, стоит статуя Исиды (между прочим, оригинальный слепок скульптора Виктора Дудника 1960-х из египетского зала Пушкинского музея!), керамика, которой почти восемь тысяч лет, а рядом наша витрина, где ты выбираешь дизайн, а потом сидишь и листаешь маленькие целлофановые пакеты с камнями, пока не найдешь свой.

А ты носишь украшения?

Конечно, я отказываюсь принимать ванну без тиары! А если серьезно, то красивые украшения меня радуют. Я покупаю их для себя, а не для того, чтобы кого-то поразить. Люблю и ношу жемчуг — всегда благородно и уместно. У нас он считается «бабкиным», а в Японии на шестнадцать лет дарят первое жемчужное ожерелье. У меня в коллекции есть уникальная дикая жемчужина мело в 64 карата: без перламутрового слоя, но с фарфоровой текстурой, цветом напоминающая языки пламени — музейная вещь.

Так у тебя есть коллекция?

Конечно, в коллекции Anima более 40 тысяч камней и минералов, которые мы собирали последние десять лет по выставкам, аукционам, коллекционерам. У меня очень специфический фокус — ограненные минералогические редкости. Никогда не расстанусь с рубином в 7 карат, который чудом сохранился в моей семье после революции. Собираю антикварные вещи с утерянной технологией производства. А сейчас на мне кольцо с бриллиантом с зеленой флуоресценцией — такой обладает менее одного процента камней. Ты либо понимаешь и ценишь такие штуки, либо нет. С этим камнем получилось смешно: я его купил за одни деньги, а через год на них случился бум — и практически за день кольцо стало стоить в двадцать раз дороже.

Тогда поговорим об инвестировании. К тебе можно обратиться, чтобы ты помог собрать коллекцию камней?

Почему нет? Нужно понимать, для чего эта коллекция. Для инвестиционной я не нужен — покупай бесцветные бриллианты большой каратности классической огранки и максимальной чистоты с сертификатами. Захотел — продал, можно не обращаться к эксперту, посмотрел в таблицу Рапапорта и посчитал, сколько стоит камень на момент. А вот если для души — тут я могу быть полезен. Но цветные камни — темный лес. Точно как с современным искусством — неизвестно, что выстрелит. Кто мог предположить, что гранаты, шпинель и камни из мехенги будут стоить сумасшедших денег? Никто. А вот геммолог Владислав Яворский (ювелир, автор книг о драгоценных камнях, один из крупнейших продавцов шпинели в мире. — Прим. ред.) собрал фантастическую коллекцию шпинели просто потому, что очень любил эти камни. Это всегда про страсть, холодный расчет здесь не работает. 

Что будет с ценой на бриллианты? Когда в начале ХХ века Микимото выпустил искусственно выращенный жемчуг, он обрушил цены на натуральный — и они больше никогда не оправились. Я, например, не могу глазом отличить синтетический бриллиант от природного.

Да, это невозможно. Но я не думаю, что это уронит цены. Всегда будут те, кто ценит настоящее, и те, кто хочет имитировать богатство, покупая что-то дешевое. Я никого не осуждаю — разные подходы к жизни. Мое отношение такое: есть верховный художник, который за миллионы лет сковал в недрах земли углерод в алмаз — и ты можешь держать в руках кусок вечности. А можешь рожденный в недрах реактора клон этого предмета. Я хочу трогать вечность.

Текст: Ксения Гощицкая
Фото: Марат Нафис