С бара «Хроники» стартовал ренессанс рюмочных в городе, вот уже восемь лет он — штаб-квартира интеллигенции. Его совладелец и главред «The Village Петербург» Петр Биргер написал историю заведения — четыре эпизода — как обобщение явления.
Современной рюмочной — современный бутерброд
Двумя нашими первыми словами были провидческие — «рюмочная» и «сморреброд». Пять лет назад идея современной рюмочной, в которой подают сложносочиненные бутерброды на датский манер, казалась невероятно перспективной. Традиционный интровертный формат рюмочной можно переосмыслить, говорили мы себе и друзьям. А про сморреброды, во что сейчас сложно поверить, в 2013 году город просто не слышал. Диковинное блюдо только-только дегустировали в столице: бутерброд с ряпушкой и маракуйей за 750 рублей подавали в одном из московских ресторанов скандинавской кухни. Амбициозная концепция (современной рюмочной — современный бутерброд) продержалась несколько месяцев. Пивот, говоря языком стартапов, случился незаметно: единственная барная круглая стоячка, по изначальной задумке символизирующая преемственность с советскими распивочными, быстро превратилась в площадку для спонтанных пятничных танцев.
А от линейки сморребродов по техническим причинам отказались в пользу традиционного бутерброда с килькой, упростив жизнь и себе, и дорогим гостям. Но, как сказали, так и будет. Сегодня улица Некрасова — главная сморребродная точка Петербурга: за ними идут к нашим соседям в Redrum и в гастробар «Оба два». А неорюмочные — популярный формат 2018 года, вплоть до того, что в ресторанной премии «Собака.ru» горожане теперь голосуют не только за бары, но и за рюмочные тоже (и никто, кажется, уже давно не понимает, чем одно отличается от другого).
Открытые ворота
Ночная жизнь любого бара полна приключений. Пару лет назад концентрация ночных приключений на Некрасова, 26, заставила нас задуматься о вышибале. Бойцов с Думской решили припасти на крайний случай, выбор по неизвестным уже причинам пал на взрослого джентльмена с богатым опытом работы в ресторанах Васильевского острова. В «Хрониках» он продержался ровно одну ночь — в первый же пятничный вечер джентльмен со слезами на глазах пришел с повинной и попросил отставки. Фильтр у него сломался: некоторых завсегдатаев тут же заподозрили в излишествах и отправили на выход; гости, которые казались уже очень пьяными, на самом деле только приступали к распитию; постоянному прихожанину, уважаемому математику, в тулупе и с меховой ушанкой на голове (дело было летом), отказали во входе; все потенциально опасные дебоширы оказались друзьями хозяев, а одного из хозяев, который дебоширил громче всех, не удалось вывести, несмотря на просьбы барменов. Все закончилось дракой вышибалы с хрупкой нетрезвой посетительницей, которая в отместку разбила стеклянную дверь бетонной урной. С тех пор «на воротах» не стоит никто. Лучший вышибала, как показала практика, — испепеляющий взгляд хозяйки бара Аси Храмченковой: после него исчезают сразу, возвращаясь лишь на следующий день, трезвыми и обычно с цветами.
Нравственный закон внутри гостей
Накануне пятилетия мы решили посмотреть, что наши гости писали все это время в синей книге отзывов и предложений. Самыми остроумными и искренними оказались не предложения, а, конечно, немногочисленные жалобы. Вот бармен «безрассудно отбирает алкоголь у посетителей», а вот кому-то не нравится, когда их «обслуживают официантом Никитой». Но главный хит — литературная зарисовка нашего друга журналиста Александра Сергеевича Бурячко.
— Есть ли звездное небо над головой и нравственный закон внутри меня? — спрашивает он у бармена.
— … (отстань), — отвечает тот.
«Прошу администрацию выплатить бармену Никите персональную премию в размере 1000 (тысячи) рублей», — резюмирует жалобщик.
— … (отстань), — отвечает тот.
Этот случайный оммаж художнику Владимиру Шинкареву («А пошел ты в жопу со своим бодхисатвой!») неожиданно лучшим образом описывает идеальную коммуникацию бармена и посетителя в переполненном баре. Как хорошо, что те, кто был с нами все эти пять лет, это понимают и принимают. Судьбу премии бармена Никиты не помнит уже никто, в том числе сам Никита.
Бар — театр
Прославленным петербургским барменом когда-нибудь должен был стать человек по фамилии Хмелев, и мы счастливы, что это произошло именно у нас. В случае с Тимофеем пазл сложился безупречно: похмельные воскресные вечера с Хмелевым для многих в нашем квартале золотой стандарт насыщенных выходных. Решительно отбросив банальную хемингуэевщину (кого в XXI веке удивишь текстами, сочиненными в баре за стаканом?), Тимофей фактически написал роман в письмах «Кикер», параллельно делая коктейли, наполняя рюмки и разливая пиво. Важно понимать: утверждая в своей книге, что «Малер — это Шуберт, который перестал пить лагер и начал пить горькие эли», он, кажется, знает, о чем говорит. Но главное в истории Тимофея в том, что концепция бара как театра (и необязательно одного актера) в очередной раз доказана на практическом уровне. Прогноз: через пару лет барменам будут выдавать «Золотые маски». Зачем покупать билет, если в баре за углом тебе сыграют не хуже, да еще и нальют?
фото: архивы пресс-служб
Подписывайтесь на канал ресторанного обозревателя «Собака.ru» в Telegram — открытия, эксклюзивы и личные переживания по поводу петербургского общепита.
Комментарии (0)