Двадцать лет назад романтик-библиофил превратил книгопечатание в искусство, основав издательство «Редкая книга из Петербурга», чьи фолианты ручной работы входят в собрания Эрмитажа и Британского музея.
Как вы подбираете книги для издания?
Идея новой книги приходит либо через тему, которая волнует меня в данный момент, либо в результате интереса к творчеству художника, чьи работы определяют произведение для иллюстрирования. В последние годы мне близка библейская тема. Например, «Десять заповедей» — арт-объект весом шестнадцать килограммов. Книга обернута в лоскут овечьей кожи, каменные скрижали высечены из камня, привезенного с Синайского полуострова. На обложке — «маца», отлитая из серебра. Материалы для книг мы привозим из разных стран — Египта, Израиля, Европы. Выходит, используем Запад как сырьевую базу.
Как вам пришла идея выпускать такие необычные фолианты?
С раннего детства я мечтал о дальних странах, островах сокровищ, океанских закатах и рассветах, но наша страна была закрыта для таких приключений. В школе я узнал о существовании Макаровского училища и о возможностях, которые открываются после его окончания, и сразу решил поступать туда, забыв о спортивной карьере. Я был на тот момент мастером спорта и чемпионом страны по боксу. Постоянное безденежье (курсантом я разгружал по ночам вагоны на овощебазе), занятия искусством, не приносящие абсолютно никакого дохода, подтолкнули меня открыть кооператив. Был 1987 год — наш кооператив «Визит» был зарегистрирован вторым в Дзержинском районе Ленинграда. Мы творили: открывали швейные цеха, занимались производством так называемых народных промыслов, одними из первых стали отправлять картины наших художников во Францию, а оттуда привозили грузовиками парфюмерию и продукты питания. Вкладывали рубль, а получали сто! Настоящее поле чудес! Но формула жизни «Деньги ради денег» пуста и тосклива. Собрался я уйти в монастырь по примеру старшего брата-художника, но меня «спасла» любовь к искусству. Зимой в 1991 году я пришел к другу и учителю Андрею Пахомову, который сейчас стал профессором Академии художеств. На его рабочем столе я случайно увидел альбом переплетенных вручную литографий, и именно тогда у меня родилась идея об открытии типографии, в которой создавались бы книги по старинным технологиям. Я продал свою долю в бизнесе и вложил все средства в это, как мне все вокруг говорили, безнадежное с точки зрения экономической выгоды предприятие.
Где вы искали оборудование для ручного производства фолиантов?
Я действовал через газету «Из рук в руки», телевидение и «Ленсправку». Собирал станки по всему, уже к тому времени бывшему, СССР. В то время все типографии переходили на офсетную печать и часто уникальное оборудование выбрасывали или сдавали в утиль. Так было и с нашим печатным станком XIX века Dinglerschemaschinen.
Стало ли ваше издательство успешным бизнесом?
Издание книг, подобных тем, что создаю я, было бы не совсем верно назвать бизнесом. Так же, как и художника, продающего свои картины, сложно назвать бизнесменом. Я думаю, что лучшее определение тому, что мы делаем, — творчество. На создание каждой книги, от идеи до рождения первого экземпляра, нужно много времени, как правило, несколько лет. Все работы, от набора и печати текста, создания иллюстраций до изготовления переплета, выполняются вручную. Едва увидев свет, они становятся библиофильской редкостью. В этом году мы отмечаем двадцатилетие и подготовкой к знаменательной дате занимаемся основательно: разработали новый сайт, подготовили каталог новой продукции, 7 сентября будущего года в Эрмитаже откроется выставка всех наших изданий. Наши книги хранятся в Эрмитаже, Российской национальной библиотеке, Третьяковке, Британском музее, Публичной библиотеке Нью-Йорка. У оперного певца Хосе Каррераса есть экземпляр «Сонетов» Шекспира. Ко мне не так давно приезжала знакомая, работающая в Вашингтонской библиотеке, она сказала: «Петр, вы сумасшедший, даже в Штатах нет такого издательства».
Почему у вас стоит портрет Че Гевары на шкафу?
Это пригласительный билет на выставку в «Гараже» в Москве. К тому же Че романтик, и этим мы похожи. Если бы я не был романтиком, едва ли получилось бы то, что я сделал.
Интервью: Глеб Тарабутин
Фото: Alexey Onatsko
Комментарии (0)