Мне уже приходилось несколько раз бывать в студиях петербургских мастеров фотографии. Обычно это темные комнаты, заваленные предметами труда и быта фотографа, – на полу пыль, с бельевых веревок свисают негативы. Мастерская Валерия Плотникова по контрасту сразу поразила идеальным порядком и чистотой. Даже коричневая с разводами и царапинами стена – фон для съемок – при ближайшем рассмотрении оказалась продуманным спецэффектом, а не результатом неоконченных строительных работ. Пришедший на фотосессию для журнала Евгений Мохорев бродил по комнате с неменьшим восхищением.
– Расскажите, пожалуйста, с чего вы начинали?
– Вообще-то по образованию я художник. Я учился в художественной школе при Академии художеств. У нас был совершенно уникальный класс. Например, с Мишей Шемякиным мы сидели за одной партой. И вместе же были исключены. Миша познакомил меня с искусством импрессионистов, Босха и Брейгеля. В результате вместо картин Шишкина и Репина я стал писать нечто среднее между Брейгелем и Ван Гогом. Сюжеты были Брейгеля, а техника исполнения Ван Гога. Преподаватели мучились, потому что раньше по специальности у меня были одни пятерки, но потом поставили двойку и выгнали.
– А когда вы увлеклись фотографией?
– Всерьез фотографией я стал заниматься на Северном военном морском флоте. Мы с Сережей Соловьевым, как друзья детства и отрочества, в свое время решили, что будем делать потрясающий отечественный кинематограф, такой, чтобы итальянцы, французы и поляки дрожали или, по крайней мере, разговаривали с нами на равных. Перед глазами у нас стояли пары режиссер–оператор, например Козинцев–Москвин, Пудовкин–Головня, Хейфиц–Месхиев, и мы решили, что я буду поступать вместо художественного института во ВГИК на операторский. Для того чтобы получить допуск к вступительным экзаменам, требуется пройти творческий конкурс, на который нужно подавать фотографии. Приемная комиссия смотрит, владеет ли человек композицией, видит пластику изображения или нет. Я отснял вступительные работы, которые оказались достаточно убедительными, хотя снимать на Севере было непросто. Вокруг ничего нет: снег, равнина, летом – море, песок. Нужно было исхитриться, чтобы сделать достойные композиции.
– Почему вы не стали работать оператором после окончания ВГИКа?
– Я поступал во ВГИК, чтобы делать великое кино. А когда закончил институт, то кинематограф, который расцвел тогда махровым цветом, мне совсем не годился. В нем не было ничего интересного, стоящего, как и во всей той жизни. Надо было подлаживаться, суетиться, что совсем не в моем характере. Я завязал с кино и стал обыкновенным фотографом. Я понял, что это можно делать интересно и необычно.
– Что же для этого нужно?
– В силу своего художественного образования я придумывал интерьеры и костюмы, выстраивал мизансцену. Снимая Высоцкого в «Гамлете», даже делал постановочные кадры, которых нет в самом спектакле. Я придумал целую песенную сессию, когда Володя поет в рукоять меча. Потом какое-то время звонили из редакций и говорили: «Слушай, у тебя есть фотография, где Высоцкий поет в микрофон, вот бы нам ее». А я отвечал: «Посмотрите внимательнее – он поет не в микрофон, он поет в меч». Мне было приятно, что ход себя оправдал.
– А случайно удачные кадры получались?
– Да, например, снимаю я Юрия Петровича Любимова у него дома. Вдруг из соседней комнаты выбегает Петя, его сын, просится на ручки, тянется и встает на цыпочки. Я понимаю, что если Юрий Петрович возьмет его на руки, то будет обыкновенная жанровая фотография. И я кричу: «Юрий Петрович! Не берите!» Он даже немного оторопел – это же он обычно кричит на артистов – и повернулся ко мне с удивлением. Вот из этого и получилась вся фотография.
– Как вы подбираете костюмы для съемок?
– Что-то брал у Славы Зайцева, что-то у жены или у знакомых. А так как вкус большинства актеров и деятелей искусств, на мой взгляд, далеко не безупречен, нужно было тактично убедить их переодеться. Был у меня замечательный ангорский свитер с замшевыми заплатками, который мне привезли из Лондона. В нем я снял Сергея Герасимова, Смоктуновского, Евстигнеева, Трифонова, Караченцова. Этому свитеру место в музее истории отечественного кино! А один раз вышел совсем смешной случай. Материал в редакцию сдаешь в разное время – он там лежит, и никто не знает, когда пойдет в печать. И так получилось, что в одном журнале были напечатаны портреты трех актрис в одном и том же платье. Причем в редакции никто ничего не заметил, только досужий читатель прислал письмо с вопросом «У вас что, все актрисы из детского дома?».
– Я помню, что в советское время цветная фотография была чем-то особо ценимым. Интересно, вы сразу стали снимать на цветную пленку?
– Конечно нет. Мои первые цветные съемки были у Славы Зайцева. Это было что-то феерическое. Мне до сих пор кажется, что такого цвета, такой насыщенности нынешний «Кодак» не дает. Но может быть, это как переход от черно-белого телевизора к цветному.
– В прошлом году у вас вышел фотоальбом «…Владимир Высоцкий. Таганка…». Как вы познакомились с Высоцким?
– У Володи было несколько концертов в нашем городе (на улице Правды) в ДК Пищевиков (просто потрясающее название!). На концерте его обычно окружало большое количество микрофонов, которые записывали на катушечные магнитофоны. На одном из концертов мне сильно повезло: тогда в основном были квадратные, закрывающие треть лица микрофоны, а тут у Володи оказался один кругленький. Я стал ловить момент, чтобы он попал Высоцкому на нос, как клоунская нашлепка. Он пел «Ой, Вань, гляди какие клоуны», и сделал бровки домиком. И этот кадр у меня получился в духе песни. Не знаю, понравился ли он Володе, но Высоцкий остановил на нем свое внимание. Так мы с ним и познакомились.
– Для многих людей ваши портреты в свое время стали культурным открытием. Как вы думаете, почему?
– Так случилось, что я был антисоветчиком – в эстетическом плане. Я ненавидел убожество той жизни и старался в какой-то степени реставрировать Серебряный век. Многие меня совершенно справедливо обвиняли в том, что это лакировка действительности, что у нас никто так не живет. Действительно, у нас никто так не жил. Но я знал замечательных людей, которых мне хотелось поместить в то достойное далекое время, в ту атмосферу.
Комментарии (0)