Его экранное амплуа – исключительно комедийные персонажи, что, впрочем, не мешает ему серьезно подходить к выбору театральных ролей. За последние шестнадцать лет, не считая антреприз, он принимал участие только в двух спектаклях, и оба они ставились на сцене драматического театра на Литейном.
Однажды вы в шутку охарактеризовали себя «маленький, лысый, жадный» – это самоирония?
Почему в шутку? Это всерьез, без иронии. Я маленький, лысый и жадный. Посмотрите на меня – где же тут ирония?
Вы могли бы, наверное, быть актером уровня Чаплина. Чувствуете невостребованность?
Чарли Чаплин был гением в том, что он делал, в придумывании трюков, сценариев, музыки, но он не был актером. Актер – это лицедей, он играет разные роли, и его каждый раз не узнать. Чаплин всегда был одинаковым, поэтому его можно назвать гениальным киногероем. А я всегда думал, что мог бы быть актером. В кино-то я тоже киногерой. Вот этот лысый, толстый, жадный, но все-таки киногерой. Правда, в плохих фильмах.
Какой должна быть роль, после которой, как говорят, умирать не страшно?
Ее не может быть в принципе. Роли не существует отдельно от спектакля. Это спектакль может быть плохим или хорошим. Можно сыграть Гамлета в таком говне, что непонятно, к чему ты, играя, стремился.
Природа вашего дарования импровизационная. А каков в ней процент серьезности?
Это не природа, это мне мама делала уколы тестостерона пропионата, когда я учился в четвертом классе, это мужской половой гормон. Поэтому природы никакой нет. Это мама меня изменила, сделала из меня такого вот инопланетянина. Поэтому я не совсем человек, и говорить о природе здесь нельзя. Проценты я очень люблю, вы спросили, каков процент. Вот проценты я люблю. Я очень люблю математику, числа, проценты… Десять процентов я очень люблю. Не больше.
Вы собираете детские книжки.
Да, я покупал детские книжки и очень их люблю. Покупал непонятно для кого. А ребенком, к сожалению, я никогда не был. Сразу стал взрослым. И потом еще этот гормон… Какое тут детство? Какой тут ребенок? Сразу старый хер.
Расскажите о тех временах, когда вы дружили с Сергеем Курехиным.
Не могу похвастаться тем, что мы дружили. И вообще у меня друзей нет. Не уверен, что они были у Курехина. У таких людей обычно с этим тяжело. Оказалось, что Сергей писал музыку к фильму, где я снялся, и мы познакомились. Я участвовал в нескольких его мероприятиях. Он ставил шоу, был организатором, композитором.
У вас была какая-то актерская задача в его постановках?
Дело в том, что он задач никогда не ставил. То, что он делал, было
принципиальной бессмыслицей. Это критики могли что-то находить, но туда ничего не закладывалось, никаких мыслей. Театр абсурда тоже может быть гениальным. Не могу понять почему, но у него все получалось. И даже без меня.
Что вы сегодня будете играть?
Я играю одно и то же в театре и одно и то же в кино. В кино я играю все время маленького лысого жадного еврея, а в театре я играю уже десятый год роль по пьесе Гарольда Пинтера, «Сторож» называется. До этого играл Скупого, теперь играю Сторожа. Наверное, это моя последняя роль в театре.
Когда вы работаете над ролью, вы ни с кем не советуетесь, хотя бы мысленно?
Я не работаю над ролью. То есть я, конечно, работаю… Нет, не советуюсь.
Ни с Зощенко, ни с Булгаковым, ни с Мольером?
Нет, не с кем мне советоваться. Зощенко я очень люблю, наверное, это любимый мой писатель. Он мне очень близок, его природа юмора. Только Зощенко, наверное. Скоро увижу его и посоветуюсь.
У вас есть агент?
По недвижимости только у меня есть агент, а актерского нет. Здесь не нужен агент, я же не живу в Москве.
За какую работу вы получили самый большой гонорар?
Наверное, за последний фильм. Я снимался у Владимира Зайкина, фильм называется «Райский уголок». Кино снималось в Минске.
Наверное, за счет минских актеров я получил несколько больше, чем до этого. Когда-то была ставка восемь пятьдесят, а сейчас такой еще нет. Хотя скоро будет. Я думаю, что к этому идет. Скоро сниматься будут бесплатно. Скоро все будут работать бесплатно.
Комментарии (0)