Мировую оперную сцену этот редкий обладатель самого высокого мужского голоса покорил давно, а в начале 2007 года он собирается представить публике свой первый эстрадный альбом.
Когда вы поняли, что вы не такой, как все?
Почему не такой? Я такой, как все (смеется).
Я имею в виду голос.
Знаете, никогда об этом не задумывался. Ну голос и голос. Вот у дедушки был бас-профундо – это самый низкий мужской голос, – от него мне достался тенор. А у бабушки было колоратурное сопрано. Они с дедом всю жизнь пели в церковном хоре, поэтому семья слышала и низкие, и высокие ноты. И когда я, парень, запел высоким голосом, родные восприняли это нормально. Единственное, мама всегда говорила, что я необычный ребенок, потому что все детки рождаются красненькими, а я был белым. Мама безумно испугалась, думала, что сын родился мертвым. Врач говорит: «Странно, я первый раз принимаю такого ребенка. Так что вы берегите его». И меня всю жизнь берегли. А первый звук, который я издал, был крик басом.
Когда о вашем даровании впервые узнала публика?
Первое боевое крещение в роли контратенора произошло в десятом классе. Для городского певческого смотра нашей школе нужно было придумать что-то новое, что-то такое, чего бы не было у других. И я говорю: «У меня есть одна фишка». В итоге на смотре я спел песню Леля из оперы «Снегурочка» – «Туча с соколом сговаривалась». Зал хохотал. Представьте: парень огромных размеров, весом под сто килограммов, поет тоненьким голосочком. Я дал команду концертмейстеру не играть, пока зал не успокоится, а когда все угомонились, запел во второй раз, и больше никто не шелохнулся. Я закончил, повисла тишина – стою и ничего не понимаю. Когда повернулся, чтобы уйти со сцены, вдруг аплодисменты, и тут я понял: у школы первое место.
Насколько вам было необходимо музыкальное образование?
Очень необходимо! Классическая музыка научила мыслить и приучила к безумному порядку. Ведь даже какофоническая или диатоническая музыка учит порядку и дисциплине. Кстати, именно в Консерватории впервые стали намекать на то, что я кастрат.
Как вы к этому относитесь?
Очень хорошо отношусь. Ну кастрат и кастрат, ради Бога! Значит, не такой, как все. А не такой как все – значит, приковываю внимание. А приковываю внимание – значит, интересен людям. Не все понимают, что если я говорю нормальным голосом – лирическим баритоном, – а пою и баритоном, и высоким голосом, то я не могу быть кастратом. Ни физиологическим, ни биологическим, ни каким-то там еще.
Как вы считаете, публика готова принять на эстраде исполнителя, который будет выделяться голосом, а не экстравагантным видом или скандальной личной жизнью?
Контратеноров во всем мире – чуть больше ста человек. Из них людей, которые поют в диапазоне от низкого баритона до сопрано, – пятеро-шестеро. Учитывая, что всего на планете шесть миллиардов человек, получается, что таких, как Безинских, – примерно один на миллиард! Очень приятно, что я вхожу в их число. Суперприятно! Поэтому я не буду никому ничего доказывать, не буду придумывать никаких «историй». Я просто творю. Российского слушателя закормили подчас некачественной музыкой. Только давайте условим-
ся говорить не «попса», а «эстрада». Так вот, эстрада тоже бывает разной. Шульженко, Утесов – тоже эстрада. Но мы же их не ругаем? Потому что это красиво. Так вот, я хочу делать то же самое. Хочу привнести в эстраду мелодизм.
Компания Уолта Диснея несколько лет назад утвердила вас в качестве дублера Микки Мауса в России.
Я озвучивал много мультфильмов и фильмов и иногда даже не знал, как они называются. Мне были интересны и работа голосом, и перевоплощение. А Микки – это вообще мой персонаж. Когда я стоял перед микрофоном, то представлял, что у меня такие же большие уши. Один раз озвучивал его пять часов кряду! И это был не Олег Безинских, это был Микки Маус. Кстати, в некоторых мультфильмах Минни Маус, подружка Микки, говорит моим голосом. Девочка, которая дублировала Минни, часто уезжала из студии, забыв озвучить некоторые сцены, и я пищал за нее.
Правда, что ваш голос изучают в Институте имени Ухтомского в Петербурге и применяют при лечении в Институте перспективной медицины?
Уточню – мой голос не изучают, а изучали. Я не стал продолжать сотрудничество с учеными, потому что не могу сидеть на месте – живу и в Москве, и в Петербурге, в поездах и в самолетах. В Институте Ухтомского исследовали тему «Зарождение человеческого голоса». Не знаю, чем закончилось дело, но что касается меня, был сделан спектральный анализ - я издаю звук частотой 1000 МГц, как у новорожденного, в то время как голос «обычного» тенора имеет частоту в районе 560 МГц. Насчет применения в медицине: года четыре назад в моей жизни совершенно случайно появилась одна женщина – она купила на концерте мой первый альбом «Музыка моей души». Она страдала от бессонницы и неврастении, перепробовала все лекарства, но ничего не помогало. А когда поставила кассету с моими песнями – ей помогло, это подтвердили даже ее лечащие врачи. С тех пор эта женщина всегда засыпает под мои песни.
Комментарии (0)