Если бы не он, городская публика не увидела бы таких культовых артистов, как Einsturzende Neubauten и Sonic Youth, не попробовала живьем горячие новинки вроде Franz Ferdinand или Ladytron. Илья Бортнюк не потакает массовому вкусу, а полагается исключительно на собственный. Своим опытом глава компании «Светлая музыка» собирается делиться в школе музыкального менеджмента, где главным предметом станет «любовь к артисту».
Когда в вашей жизни появилась музыка?
Классе в третьем я стал слушать советскую музыку, потому что другой не было, а к седьмому в моей жизни появились независимые группы: «Зоопарк», «Кино», «Аквариум». Это было откровением. На дворе стояло уникальное время, концерт Мадонны на Дворцовой сегодня – ничто по сравнению с концертом «Кино» в ДК работников связи тогда. Противостояние системе пронизывало жизнь, прослушивание такой музыки считалось вызовом. Меня чуть не выгнали из комсомола за то, что я сходил на творческий вечер Андрея Макаревича вместо комсомольского собрания. Я не был диссидентом, но в подростке всегда есть максимализм – у меня он выражался так.
Пластинки коллекционировали?
Сначала собирал музыку на кассетах: брал пластинки у знакомых и аккуратно переписывал. Старался если не оформить, то красиво кассету надписать, хотя у меня не очень хороший почерк. А в конце 1980-х – начале 1990-х собрал уже коллекцию дисков, всего их было семь-восемь сотен. К сожалению, она растворилась среди диджеев города по очень банальной причине. Я снимал квартиру на 20-й линии, потом там поселился музыкант Антон Белянкин. Я долго не забирал пластинки, а когда собрался, их уже не было. Антон сказал: «Они есть, но не знаю где».
Как вы стали продюсером?
После армии я через маминых знакомых попал звукоопера- тором на Ленинградское радио, где стал делать небольшие программы о музыке и молодежной культуре. Уже в 1990 году сделал первый фестиваль – «Музыкальные вечера для юношества». Там впервые выступили группы «Нож для фрау Мюллер» и «Пупсы», которые позже превратились в Tequilajazzz. А с 1991 года стал работать в первом городском клубе «Там-там». Работа была такая: кто что сделает, то и хорошо, а деньги делили поровну. Отношения к ней как к бизнесу не было. Но с точки зрения эмоций это был золотой период. За два года в «Там-таме» у меня случилось больше музыкальных открытий, чем за всю последующую жизнь. Потом у меня был рекорд-лейбл «Шок рекордз». А после дефолта 1998 года началась «Светлая музыка».
Вы выбираете артистов исходя исключительно из своих вкусов?
Я живу в социуме и понимаю, что есть артисты, которых кроме меня знают и любят еще десять человек. Я ориентируюсь на рынок, но не в массовом понимании, а выделяю то, о чем разговаривают, о чем идут слухи. Все знали, что такое De Phazz, все их слушали, было понятно, что это круто, надо привозить, – вот мы их первыми и привезли.
Случалось разочаровываться в любимом артисте как в человеке?
Я для себя решил, что не нужно вступать в близкий контакт с кумирами. У меня был печальный опыт с Жанной Агузаровой. Она гениальна, но общение с ней обернулось кошмаром. С ней вообще невозможно разговаривать, она сумасшедшая. А, например, с Марком Алмондом, хоть он и такой эстет, у меня очень теплые отношения, с ним можно просто за жизнь пообщаться. Daddy G из Massive Attack – прикольный чувак, Стив из Asian Dub Foundation – классный. Но я не могу сказать, что все артисты мои друзья и мы с ними бухаем. Иногда
промоутеры хвастают: «Мой друг Стинг приезжал, вот я сейчас ему позвоню. Ой, у него мобильный выключен». Понятно, что дружба заключается в том, что они один раз вместе сфотографировались.
Какой вы начальник?
Плохой. Я в принципе не бизнесмен и достаточно мягкий человек, работаю больше на интуиции, чем на знаниях, но, общаясь с людьми из NСA или PMI, понимаю, что часто все делаю лучше, чем они. В моей компании работают не за зарплату, а за идею, хотя я сторонник того, что людям нужно платить достойно. Для своих сотрудников я, может, выгляжу самодуром. Но творческая среда расслабляет, и это нужно контролировать.
Как вы отдыхаете?
По-разному. В детстве серьезно занимался парусным спортом, сейчас это дело возобновляю. В прошлом году мы ходили с друзьями в поход на яхте по Эгейскому морю – выяснилось, что руки помнят, как держать шкоты. Потом у меня две дочери, и я стараюсь уделять им побольше времени.
Что может вас сильно задеть?
Безразличие, «быдлость», серость, пренебрежительное отношение к людям, возвышение себя на ровном месте, когда ничтожества мнят себя богами. Я дико злюсь, когда передо мной едет машина и кто-то выкидывает в окно мусор, – я бы за такие вещи сажал в тюрьму.
С какими стереотипами в отношении себя сталкиваетесь?
Когда меня называют промоутером, я не то чтобы обижаюсь, но моя компания стоит особняком именно из-за моей любви к музыке. Большая часть промоутеров ее не любит. А у меня на стенах висят плакаты с подписями музыкантов, мне нравится слушать песни, где-то я играю как диджей, хочется заниматься продюсированием артистов. Осенью мы открываем школу музыкального менеджмента, я там буду кем-то типа ректора, а преподавать будут главные специалисты в стране: Саша Кушнир, Леня Бурлаков, Артемий Троицкий. И первое, чему будем учить, – любить артиста, потому что без этого, сколько бы денег ты ни вкладывал, ничего не будет, проверено уже не раз.
Комментарии (0)