Катя Попова: «Самое важное — ​подмечать и вытаскивать наружу смыслы искусства, показывать, как они влияют на мир»

Дворец на Английской набережной и стратегия внезапности: как появилась Pop-up gallery

У нас в команде есть шутка: «Как вы попали в арт-бизнес?» — ​«Все просто — ​через постель!» Pop-Up Gallery появилась благодаря архитектурному бюро моего мужа Сергея, которое располагалось на последнем этаже дворца великого князя Михаила Александровича на Английской набережной. Парадный вид на большую Неву, парящая мраморная лестница, по легенде — ​первый лифт в России, отделанный дубом, межкомнатные двери из карельской березы, зимний сад и камины с мраморным порталом — ​это была абсолютно эстетская локация. А мы сделали ее еще круче. Весной 2022 года муж предложил оформить бюро работами современных художников. Я сказала, что без концепции это скучно, и предложила ему устроить во дворце pop-up-выставку галереи нашего друга Nikolay Evdokimov Gallery. Муж сказал: ​делай!

На выставке мы собрали очень крутой состав петербургских художников — ​Наташу Хабарову, Андрея Помулева, Михаила Креста, Свету Исаеву, Дмитрия Сироткина. Интересно, что живопись Хабаровой примерно за 200 тысяч тогда никто не купил, а сейчас художницу взяла в свой пул московская галеристка Алина Пинская — и работы Наташи стали стоить кратно дороже. До сих пор кусаю локти, что не пополнила ее живописью свою коллекцию, но очень радуюсь ее успехам. Тогда амбиций галериста у меня не было — ​я хотела курировать пространство архитектурной студии как арт-менеджер. Но что‑то пошло не так, когда муж сказал, что я должна создать свой собственный проект.

Если честно, концепт «путешествующей» галереи я придумала от страха: ну сделаю проект, если не получится — ​ничего страшного, был поп-ап — ​и нет его. Но все получилось раз, второй, третий. Страх прошел, а принцип устраивать выставки каждый раз в новых местах прижился. Мне не очень интересно делать «белый куб» и развеску, у каждого проекта Pop-­Up Gallery есть смыслы, я стараюсь выбирать путь мультимедийности — ​с перформансами и инсталляциями. Мне нравится делать коллаборации с другими галереями, я думаю, что экосистемы искусства развиваются через объединение. В марте 2023-го я как куратор делала выставку «Тихий ход» с галереей ­A—s—t—r—a на «Винзаводе» — показала 11 петербургских художников: гравюры Дмитрия Марголина, живопись Ивана Ненашева и Наташи Хабаровой, — ​были хорошие продажи. Еще я делаю авторские арт-туры — ​вожу коллекционеров не только в мастерские к художникам, но и к коллегам в галереи.

Как молодой галерее выстроить отношения с коллекционерами и художниками

Как я составляю и расширяю пул художников Pop-Up Gallery? Единого алгоритма нет, совпадения и везение в поиске артистов, с которыми случится мэтч — ​обычное дело. С кем‑то знакомлюсь на вернисажах, через друзей, кто‑то приходит сам, кого‑то я увидела в соцсетях и написала. Слежу за выпусками Академии Штиглица и Академии художеств, за коллегами-­кураторами. Прислушиваюсь к мнениям друзей и близких. Например, инженера-скульптора Вильгения Мельникова мне посоветовал муж. Я написала в соцсети, мы встретились, сразу заключили договор и начали довольно успешно работать. По сути, с этого знакомства я поняла, что готова к самостоятельному галерейному плаванию. Кстати, работы Вильгения недавно взял в коллекцию Отдел новейших течений Русского музея.

С Катей Деревоток, художницей, которая исследует тему корней и рода, я познакомилась на ее детском мастер-­классе, на который пришла вместе с дочками. Там же увидела работы Марины Королевой, с которой потом сделала первую выставку Pop-Up Gallery. Оказалось, мы живем на одной улице — ​бывают поразительные совпадения.

С коллекционерами мы выстраиваем отношения на разных уровнях. Это арт-туры, медиации по выставкам, а иногда я провожу настольную интеллектуальную игру «Главный экспонат» — это экономическая стратегия, как «Монополия», но про российский арт-рынок: игроки покупают и продают искусство и, можно сказать, играючи втягиваются в коллекционирование. С бизнесом мы выстраиваем партнерские отношения, как, например, с брендом украшений Matryoshka. Вместе с Вильгением Мельниковым бренд выпустил дроп к его выставке «Комната из белого камня». Благодаря такой коллаборации бизнес получает касание с новой аудиторией, а галерея — поддержку: ​win-win. Еще у нас есть такой формат, как депозит. Например, галерее нужна определенная сумма на продакшн проекта, коллекционер оставляет нам депозит, на который художник создает произведение. Затем эту сумму можно потратить на понравившуюся работу из коллекции Pop-Up Gallery. Например, ландшафтное бюро «Мох» в Москве оплатило нам изготовление и обжиг керамических тарелок, которые художник-эскпрессионист с академическим бэкграундом Дмитрий Марголин расписал сюжетами из Ветхого Завета — и мы устроили в пространстве бюро камерную выставку «Первый сад».

Как оформить фасад «Пассажа» современным искусством и сделать поп-ап-выставку с перформансами

В прошлом году я с Pop-up gallery участвовала в ярмарке современного искусства 1703 — ​там нас заметила команда «Пассажа» и предложила придумать оформление для фасада универмага со стороны Невского проспекта. Идею лопнувших собачек из дутого металла предложил Вильгений Мельников — ​это заигрывание с поп-артом и знаменитыми «надувными» собачками Джеффа Кунса. Арт-объекты Мельникова, в отличие от собачек из надувных шариков, никогда не лопнут. Кунсовские собачки большие, сверкающие, нарядные, но холодные — ​прикасаться к ним неприятно. А Мельников покрывает скульптуру химическим бархатом с помощью техники флокирования — ​на ощупь собачка получается теплой и приятной. Я наслушалась критики в духе «фу-фу-фу, это же Кунс, вы выезжаете на хайпе». Мы же называем работы Вильгения диалогом американского поп-арта и российского совриска. Коллаборацию с «Пассажем» мы назвали «Новая традиция». Три объекта попали на фасад, выходящий на Невский проспект, где три месяца без­остановочно вращались на 180 градусов — ​получилось 1920 часов вращения. Мельников — ​не просто скульптор, у него мозг инженера, поэтому он придумал специальные вращательные механизмы.

Когда мы готовили эту коллаборацию, «Пассаж» выделил нам под склад по­разительное место — ​200 квадратных метров, арки, высота потолков под 6 метров. Мы обалдели и сразу поняли — ​тут надо делать выставку. У Вильгения родились эскизы с черными горящими фонтанами из металла. А само пространство было как будто списано с серии работ петербургского художника Ивана Ненашева «Комната из белого камня». Так мы в итоге и назвали выставку. Когда Ваня оказался внутри этого зала, то сказал: «Вау, я как будто внутри своего холста». Еще я выбрала Сергея Колосова с его воздушными работами из стекла, Александрину Бранши, которая сделала инсталляцию из металла «Близость», Катю Деревоток с ее гипсовыми руками. Арки в пространстве устроены таким образом, что у каждого художника — свой закуток-­келья, в которую заглядывает зритель.

Художник Вадим Тишин, который недавно делал сценографию и костюмы для open-air-оперы «Поэма горы» по текстам Марины Цветаевой на Дягилевском фестивале в Перми, предложил показать его перформанс «Молитва поэта». Я придумала, что в нем смогут принять участие все художники выставки — ​выскажутся на тему внутренней молитвы посредством собственного перформанса. Мне очень хотелось понять, что автор чувствует во время создания произведения искусства: страдает ли он, получает ли удовольствие, что слушает в мастерской, что читает на ночь? Все это мы обсуждали с Вадимом, и вдруг он сказал: «Мне бы хотелось сделать перформанс в свой день рождения — ​это особенный день, католический сочельник 24 декабря». В этот момент я заплакала — ​прямо во время обеда. Мой папа, который ушел 20 лет назад, родился в этот же день. И это мой самый счастливый день в году, важнее Нового года и собственного дня рождения. Доказательство чуда в моей жизни, которое я храню.

В этот момент я поняла, что мне нужно довести до финала историю с перформансом-­молитвой каждого автора. Мне было безумно страшно идти в этот опыт. Весь декабрь я буквально умирала от страха каждую ночь. Я не могла уже ни спать, ни есть, думала лишь о том, как мы соберем проект, как поставим перформансы — ​никакого опыта у меня не было. Я начала готовиться и говорить с художниками об их переживаниях. В целом для куратора это самое важное — ​подмечать и вытаскивать наружу смыслы искусства, показывать, как они могут влиять на мир, делать его более глубоким и прекрасным. В итоге все получилось! Сергей Колосов под своими работами, похожими на галерею портретов в старой усадьбе, ел стекло, как будто искупая грехи своих предков. Вместо стекла, конечно же, была амальгама, которую Колосов приготовил сам, но вау-эффект был достигнут. А в перформансе Александрины Бранши «Близость» зрители могли взаимодействовать с ее телом как с объектом — ​это по-прежнему будоражит фантазию, так что со времен «Ритма 0» Марины Абрамович общество не очень изменилось.

Очень красивый арт-тур в деревню Рождество в Пушкинских горах

Я уже упоминала, что делаю арт-туры по мастерским художников, и самый интересный — ​это путешествие в деревню Рождество в Псковской области. Там в самый разгар пандемии петербургский художник и скульптор, выпускник Академии художеств Дмитрий Марголин расписал ­церковь Святого Иоанна Крестителя. Альбом с фотографиями этой росписи с текстами Дмитрия Озеркова и Ивана Чечота попал ко мне в руки, а чуть позже мне рассказали историю, что современные фрески хотели закрасить, но арт- и архитектурная общественность за них вступилась и всё оставили, как есть. Это меня сильно впечатлило. Мы познакомились с Марголиным на открытии его выставки живописи, графики и керамики «Лимонами блистают Сиракузы» в Masters, и я поделилась желанием увидеть эти фрески вживую. Оказалось, церковь закрыта весь год, за исключением одного месяца, когда туда на каникулы приезжает православный детский лагерь. Но стремление Дмитрия возить туда зрителей и мой опыт в организации поездок сложились в арт-тур, который мы стали делать ежегодно. Кроме того, я начала работать с Марголиным в качестве арт-дилера — ​это большая удача.

Наш маршрут к росписи в Рождество лежит через псковские фрески домонгольского периода, созданные греческой артелью, чудом сохранившиеся лики XVI века в Святогорском монастыре и уникальный потолок в пушгорской глуши, расписанный в 1930‑х. Несмотря на серьезное искусствоведческое погружение, туры проходят «на светском» — ​мы обедаем в ресторанах с современной русской кухней, ночуем в арт-резиденции с баней и местной хреновухой, делаем фоторепортаж и пьем игристое. Как писал Пушкин своему лицейскому товарищу: «Дорогу из Петербурга в Михайловское ты найдешь по пустым бутылкам шампанского», — ​ну мы! В один из туров с нами поехала креативный директор журнала «Собака.ru» Ксения Гощицкая. Она так впечатлилась фресками, особенно изображениями райского сада, что вызвалась быть куратором — совместно мы сделаем выставку Марголина под названием «Казалось бы, обычный сад...»: покажем и скульп­туры Адама и Евы, и графику, и живопись, и керамику, оформив все это инсталляцией из живых цветов и деревьев.

Из фэшн-бизнеса в арт-менеджеры и что собирают дочки Поповой

До переезда в Петербург мы жили в Тюмени, где я оказалась случайно — ​муж перевез меня из Москвы с тремя чемоданами и сыном. За десять лет в счастливой сибирской «ссылке» я нарожала новых детей, придумала фэшн-бизнес и подружилась со всеми в городе. Успела поработать в глянце, фэшн-ретейле, возила на шопинг в Милан и в туры на кутюрную Неделю моды в Париж, была совладелицей корнера российских дизайнеров и основательницей школы стиля с онлайн-­курсами, которые тогда были еще экзотикой. Нормальный человек не ­уехал бы от такой жизни, но мы с мужем не очень нормальные. Поэтому пере­ехали в Петербург! И уже через три дня поняли, что зря не сделали этого раньше. Здесь я поняла, что хочу сменить сферу и стать арт-менеджером.

В начале 2020 года я должна была поехать на краткосрочные курсы по арт-менеджменту в лондонский Институт культуры Sotheby’s — ​мне очень важно было получить офлайн-образование. Началась пандемия, и пришлось отложить обучение. Но я узнала о похожей программе в школе Masters, поступила на курс — и это изменило мою жизнь. Masters похож на Хогвартс — тебя обучают настоящие мэтры и даже где-то волшебники: теоретик и куратор Виктор Мизиано, искусствовед Олеся Туркина или программный директор дома культуры «ГЭС‑2» Алиса Прудникова, на твои идеи всегда откликаются, а однокурсники и преподаватели становятся друзьями.

Именно в гостиной школы Masters прошла моя дипломная выставка. Делать ее было необязательно, но я решила, что хочу! Незадолго до этого я познакомилась с художницей Мариной Королевой — ​выпускницей Академии художеств, которая на время рождения двух детей поставила живопись на паузу и вернулась с новой серией о месте женщины в нашем мире. Ее героини — ​суперженщины из будущего, совершенно космические. Для подготовки выставки мне нужно было найти опытного куратора. Два потенциальных отказались, и я обратилась к своей подруге Анне Озерковой, которая в то время работала в отделе современного искусства в Эрмитаже. Я доставала Аню тупыми вопросами, поэтому она отправила меня в библиотеку — ​и это был правильный совет: я нашла книгу Вирджинии Вулф «Своя комната», которая основана на ее же лекции 1920‑х годов. Вулф пишет о том, насколько женщине необходимо собственное пространство, чтобы чувствовать себя полноценной. Я взяла эту концепцию, назвала выставку «Своя комната» — и ​все получилось. Кстати, в Masters нас учили так: «Если вы при­шли на выставку ­совриска и не нашли внятный кураторский текст, то найдите куратора и плюньте в лицо».

Бесплатный совет — ​если вы в зрелом возрасте меняете город и сферу деятельности, то вместо онлайн-­обучения выбирайте офлайн: общаться и выстраивать отношения — ​самое важное. К тому же в Петербурге опытные — ​нет, грандиозно опытные галеристы, с удовольствием делятся опытом, отзываются на инициативы и дают искренние советы. Чувствовать поддержку Коли Евдокимова (Nikolay Evdokimov Gallery), Анны Заведий (Port Art Fair) и других коллег, когда только начинаешь, очень важно. Например, Анна Баринова пригласила меня на ярмарку современного искусства BAD в Бордо в составе своей ­команды Anna Nova — ​так я получила международный опыт.

Коллекционирую ли я сама искусство? Конечно же, и очень этим увлечена. В нашем скромном домашнем собрании уже есть собачка Вильгения Мельникова, живопись Андрея Помулева, керамика Дмитрия Марголина и скульптура Сергея Колосова. Мы поддерживаем художников Pop-Up Gallery, а иногда покупаем искусство у коллег. Бывает, авторы что‑то дарят, это суперприятно. Кстати, дарить искусство и получать его в подарок — ​это абсолютно другой уровень и эмоции. Я формирую коллекцию своим дочкам Ханне и Есении: на дни рождения, в дополнение к остальным подаркам, они получают современное искусство. В их собрании есть тарелочка Дарьи Сурмило, акварель Анастасии Литецких, принт Якова Хомича и тиражная работа Жоана Миро. Старший сын Артур пока ничего не коллекционирует, но отвечает за SMM и связи с общественностью в Pop­Up Gallery. Возможно, лет через двадцать я скажу, что мой бизнес стал по-настоящему семейным.

Все статьи арт-дропа «Собака.ru» «Коллекционировать искусство» читайте здесь.