Ученик Сокурова Александр Золотухин — выпускник той самой мастерской режиссера в Нальчике, из которой вышел недавний каннский лауреат Кантемир Балагов. Сейчас Александр заканчивает на «Ленфильме» дебют «Слухач» — в нем ослепший в боях Первой мировой подросток попадает в отряд, который ищет в небе немецкие самолеты с помощью гигантских локаторов.
Вы сразу решили, что хотите осваивать режиссуру именно у Сокурова?
До поступления я не видел картин Александра Николаевича. Но знал, что это опытный режиссер авторского кино. Я тогда мало смотрел фильмы — больше читал. А во время обучения он запретил нам знакомиться с его лентами. Теперь понимаю, что это было очень разумно, иначе началось бы копирование и подражательство. Важно, чтобы фигура мастера не довлела над учениками и каждый мог развиваться по-своему.
Вообще, в Кабардино-Балкарии, где я жил с пяти лет, я изучал программирование. Но постепенно понял, что больше меня интересует творчество. Тогда я поступил на заочное отделение режиссуры в Институте кино и телевидения в Петербурге и параллельно работал, чтобы оплачивать учебу. К сожалению, на заочном не было погруженности в среду, поэтому получаемых знаний не хватало. И когда Александр Николаевич открыл студию в Нальчике, чтобы снимать кино смогли и ребята из регионов, я сначала ходил на лекции вольнослушателем, а позже перевелся на его курс.
Вы сами написали сценарий «Слухача»?
Да, увидел в Интернете фотографии гигантских аппаратов, стало интересно, что это такое, и я начал разрабатывать вопрос. Сценарий ведь как рождается: ты не сидишь и не думаешь, о чем бы написать, — нет. Есть отдельные темы, образы, даже диалоги, которые крутятся в голове, а потом вдруг соединяются во что-то общее.
Первый вариант я написал еще на третьем курсе. С тех пор он постоянно дорабатывался — Сокуров давал советы, какую литературу читать, чтобы почерпнуть приметы времени и характеры, каких художников смотреть. Важно было и как говорят герои. Речь не воссоздана буквально, но сохранены интонации, говор и отдельные слова, которые создают колорит.
«Любимый» вопрос всех режиссеров, но все же — лично для вас, о чем фильм?
В картине есть несколько тем, которые переплетаются между собой. С одной стороны, для меня была интересна Первая мировая как тот спусковой крючок, который привел к трагедиям ХХ века в истории страны. С другой — вопрос, что это были за люди, на долю которых выпало вынести революции, Гражданскую войну, репрессии, Великую Отечественную. Чтобы это понять, надо посмотреть в самое начало. Кроме того, фильм о том, как война — самое отвратительное, страшное, уродливое явление — дает возможность проявить и светлые качества: братские чувства друг к другу — в каких обстоятельствах они рождаются, как прорастают, к чему приводят.
Для вас важна аутентичность эпохе?
Правда должна быть во всем, что касается людей, их переживаний, эмоций, взаимоотношений, — здесь фальшивить нельзя. В остальном мы с художником-постановщиком Еленой Юрьевной Жуковой приняли решение не во всем следовать точной достоверности и позволять себе допущения. Есть люди, которые идут в кино посмотреть, как все было на самом деле. Они видят оловянную пуговицу вместо деревянной и говорят: «Все, это неправда». Нам же важнее было высветить героев, чтобы они не потерялись в эпохе. Поэтому мы размыли историческую фактуру и сделали какие-то вещи образными. Интереснее было передать не сами объекты, а эмоцию от них. Например, как окопы видят молодые ребята, которые попадают в них первый раз.
Наверное, акцентом на человеке объясняется и ваш скрупулезный кастинг?
Да, главного героя искали очень долго. Если посмотреть на фото того времени, люди были другие. Их уклад, голод, тяжелая работа, даже то, что по вечерам они жили не при ярком свете, а при лучине, — все это накладывало отпечаток на фигуру, мышечный строй, лицо. Современные дети, особенно в крупных городах, по-хорошему сытые: на планшете играют, в школу их родители возят. Это все видно в нюансах. Нужен был подросток, у которого чувствуется судьба за плечами, — вроде мальчик, но со взрослым и осмысленным взглядом. При этом по сюжету он добрый, нежный и наивный человек. Было важно, чтобы он тянулся к людям, был искренним и открытым. Все сошлось в Володе Королеве, которого мы нашли в одном из детских домов Петербурга.
Сюжет фильма строится как мозаика — есть галерея персонажей, с которыми взаимодействует главный герой. Поэтому других участников отбирали не менее тщательно: искали по заводам, где люди далеки от современной мишуры, в военных училищах. Хотя профессиональные актеры в съемках тоже участвовали.
Сейчас мы делаем речевое озвучивание — и оно идет по тем же принципам. Мы приглашаем ребят с самобытными голосами, с областными говорами. Нам это важно еще и потому, что в армию в то время призывали русских мужчин в основном из крестьянской и рабочей среды.
К визуализации окружающей героев действительности вы подходили так же тщательно?
Хотелось уйти от конкретики в изображении. Что-то вроде воспоминания о том времени, когда одни моменты забываются, а другие становятся ярче. Эффект отстранения создает живописность изображения, над которой работал оператор Айрат Ямилов — у него есть художественное образование, что очень помогало.
Как вам кажется, режиссер снимает картину «для себя», потому что не может не высказаться, или все же для зрителя?
Все рождается из любопытства. Как у меня было с фотографией локаторов. Постепенно копится материал, которым хочется поделиться. Тянет рассказать другим: смотрите, как жили люди, как они говорили, что чувствовали. Еще одна вещь, которую Александр Николаевич всегда повторял на занятиях: ты ответственен перед зрителем, ведь он платит самым важным, что у него есть, — временем жизни. Поэтому должна быть благодарность режиссера за то, что человек пришел, сидит и смотрит, что же ты там наснимал.
Фото: Алексей Сорпов, архивы пресс-служб
Кадры со съемок предоставлены киностудией «Ленфильм», фотограф: Евгений Таран
Комментарии (0)