Самая веселая и умная группа русской инди-сцены «СБПЧ»: основатель Кирилл Иванов, певица Женя Борзых, музыканты Станислав Астахов, Гриша Добрынин и Дима Кондрев — поразила всех своим альбомом «Все равно», для записи которого отправилась в Африку, а также документальным фильмом African Dream об этом путешествии. А на прошлой неделе у музыкантов вышла аудиосказка «Потерянное зеркальце» по мотивам одноименного текста художника Павла Пепперштейна и с голосами Антона Лапенко, Александра Гудкова, Муси Тотибадзе, Варвары Шмыковой, Яны Трояновой, Розы Хайруллиной и многих других. «СБПЧ» — лауреаты премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга»-2021 в номинации «Музыка».
У «СБПЧ» хороши и музыка, и слова, и общий вайб, а с каждым своим большим релизом группа звучит все лучше. В нынешнем своем перерождении группа, помимо ее вдохновителя и музыканта Кирилла Иванова, включает певицу Женю Борзых, музыкантов Станислава Астахова, Гришу Добрынина и Диму Кондрева. Вслед за песней на века «Злой» и гимнов наподобие «Провала», способных объединять, заставляющих смеяться и грустить, под которые пляшут и стар и млад, они отправились в Африку и записали там альбом «Все равно» — особенную по звучанию и настроению пластинку, которая скрасила (а кому-то даже помогла пережить) период ограничений во время пандемии. Помимо музыки, ребята привезли с этого удивительного континента воспоминания о новых друзьях, видео, идеи для живых шоу и обложку, сделанную методом валяния художницей Микаэлой Янг.
Африканский проект. Как это вообще стало возможно?
Кирилл: Я давно мечтал сделать альбом об Африке. Говорил, что еще придет время, как-то это случится. А Катя — наш директор, друг и участник группы, у нее другие отношения с миром. Если ей кажется, что это нужно, она сделает. Главное, чтобы она поверила. И она в эту идею поверила, загорелась ей. Поехала в Кейптаун, все организовала. И после поехали в Кейптаун мы. Родилось это из моего интереса к африканской музыке, а случилось благодаря Катиной воле и энергии.
Стас: У нее интересно получилось: она поехала с друзьями на серфе кататься, друзья не приехали, она оказалась одна и…
Женя: Ты все неправильно рассказываешь! Катя должна была лететь на Бали со своим другом, который живет в Австралии. А встречаться они должны были в Кейптауне — там пересадка. Его развернули, потому что виза, и она просто вынужденно осталась в Кейптауне. Она вообще туда не собиралась. Напомню, дело было в январе 2020 года, вроде уже веяло новыми временами.
Кирилл: Помню, мы стояли в очереди на самолет и люди в масках обсуждали: «Коронавирус? Ой, да фигня, сколько этих птичьих гриппов было. Заговор корпораций». Вот такие разговорчики ходили.
Сколько вы провели в Кейптауне?
Стас: 20 дней, что-то такое.
Кирилл: Мы сразу ехали записывать альбом. У нас была идея, мы прилетели туда компанией, мы и наши друзья — президент группы Антон Курильчик, наш дружбан, режиссер, оператор и монтажер Дима Фадеев и наша подруга, многолетний коллаборатор и вокалистка Лера Коган. Нас везли туда Red Bull, у которых есть там студия, они нам ее дали. У нас были обязательства, что мы должны им предоставить некий контент. И мы долго обсуждали, как это сделать. Не хотелось делать классический фильм про то, как музыканты приехали в студию что-то записать. Только преданные фанаты смотрят такую лабуду — из какого сора рождаются шедевры. Еще была опасность, что это будет такой «колониальный взгляд»: приехали белые челы и позвали разных черных чуваков, чтобы им там что-то сыграли, и потом такие: «Е-е-е, мы пошли в нашу усадьбу, а вы отправляйтесь в свои трущобы. Бывайте, альбом готов». Чтобы избежатьтакого взгляда, в итоге придумали идею про мокьюментари. У нас была идея, что нам местный режиссер снимает клип, и этому посвящен фильм. Но мы просто приходили на эти съемки и должны были себя вести, как мы себя ведем.
Офигеть!
Стас: Мы сами офигели.
Кирилл: Офигели — это не то слово.
Женя, а что для тебя было самое впечатляющее в Африке?
Женя: Для меня эта поездка была, пожалуй, самой классной. Катя постоянно там носилась, суетилась, Антону и Диме надо было что-то снимать, Кирилл и Стас торчали в студии, они особо города даже не видели. А я максимально наслаждалась, ходила на йогу, бегала вдоль океана, пила коктейли. Иногда Кирилл говорил: «Женек, нужно пару фраз», я — хоп-хоп, и готово; «Иди, надо пару строк записать», я — хоп, и готово. Я там максимально откисала. Никакого напряга. И африканский режиссер нашего клипа оказался классным челом, с которым мне довелось больше всего тусить, так как у меня было меньше всего дел по записи. Сначала я думала, что он задиристый такой засранец, который нас все время подначивает, а потом он так раскрылся искренне, начал рассказывать историю, и я подумала: «Вот он какой настоящий». А потом он изобразил, что у него паническая атака, когда мы поднимались по горе, и я искренне поверила этому козлу, я стала ему помогать. Оказалось, это прикол, который они с Антохой придумали, чтобы раскрутить меня и посмотреть, какие у меня будут реакции. Поэтому для меня там все было удивительно, великолепно.
Музыка, вывезенная из Африки, — одно. А когда приезжаешь туда, дышишь воздухом… Вам удалось прикоснуться к этому духу африканской музыки?
Кирилл: Ну конечно! У нас там был концерт, на котором мы выступали с местными чуваками, которые играют африканскую музыку, смешанную с джазом. И это было интересно. Потом мы их же для альбома и записывали. То, с какой страстью и радостью они идут на контакт, удивило: у них было огромное желание вместе что-то записать, хотя они нас не знают, им наша история непонятна. Но они все были очень открытые. Мы записывали перкуссиониста по имени Shogun, который играет с известным саксофонистом Femi Koya в его группе. Очень интересный дядька, пожилой, пришел со своими инструментами перкуссионными, и предлагал свое, и слушал, что мы сделали. Ему все было любопытно. Поразило сочетание уровня навыков в музыке и отсутствия ощущения собственной крутизны, снобизма, с которым ты в России сталкиваешься постоянно в среде музыкантов любого уровня и любого типа музыки.
Кстати, да, «Самое Большое Простое Число» — это самая неснобская группа, которую только можно представить.
Кирилл: Мы много выступаем на фестивалях, и вот ты в этом варишься, встречаешь разных музыкантов. И, на каком бы уровне они ни находились, они мало радуются успехам друг друга.
А как на вашем альбоме оказался Sandy B? Это поразительный дуэт.
Кирилл: К нам приехал диджей Марк Щедрин, мой дружбан, и говорит: «А чего вон Sandy B? Он же из Африки, из ЮАР». И я вспомнил — да, Sandy B, у него в 1990‑х вышел офигенный альбом, от которого я кайфовал. Мы ему написали в Инстаграме. Катя написала: «Привет, мы чуваки, записываемся в Кейптауне, мы тебя обожаем, приезжай, залетай». Мы купили ему билеты, он прилетел из другого города, прибежал в студию и говорит: «Врубайте, что есть». Мы ему поставили, он говорит: «Я чувствую этот вайб. Про что песня?» Я ему отвечаю, а он говорит: «Готово, давай!» Начинает приплясывать, скакать, напевать и говорит: «Я побежал, давай, записываем». И «Сарай», и «Звезду». С того момента, как он зашел в студию, и до того, как было записано все, прошло меньше часа. Меньше часа на то, чтобы услышать, сочинить две песни, записать в них бэки, вторые голоса, бриджи! После того как записали второй трек, он говорит: «Так, ну что дальше?» Отвечаем: «Все», а он: «Как это все? Я только разогрелся!» И для меня эта легкость, радость ценна, я это очень люблю в музыке. Вот этот самый момент, когда что-то создается и делается не через силу, напряжение, сопротивление, отвращение. Такие моменты в создании музыки тоже есть, но они должны быть не в студии, а потом, при сведении, когда долго и нудно что-то вы делаете, — не клево, но надо. Но этот момент чистой взаимной радости просто от того, что мы вместе можем что-то клевое сделать, это заразительно. Я это ценю и, честно говоря, редко с таким сталкиваюсь. И все люди, которые есть в нашей группе, они такие же.
Стас, чем эта африканская работа отличалась для тебя, мастера звука?
Стас: Да ничем. Мы организовали уютную студию. Купили маленький балафон на базаре, инструмент такой перкуссионный. Калимбу купили. Гитару ржавую из канистры. Вот это все попытались заюзать. Сходили на концерты инди-групп. Постарались все объединить и сделать интересно. Но не сказать, что осенило нас. К чему-то готовились, что-то на месте придумывали.
Со стороны выглядит так, как будто это все так легко, беспечно у вас получается.
Кирилл: Ну, оно и должно быть так. Единственное, альбом, на мой взгляд, по тональности задумчивый. Я когда думал, какой альбом могут записать ребята в Африке, представлял другое.
А вы ожидали от себя такого материала?
Женя: Это то, про что говорил Кирилл. Ожидание от того, как белая группа может проводить время в Африке, и то, как мы действительно проводили время, — разные вещи. Поэтому альбом вышел такой, какой вышел: мы не планировали сделать его веселым.
Кирилл: Мы даже специально оговорили, что не будем такой делать. Не хотели, чтобы это так выглядело.
Стас: За несколько месяцев до нас туда приезжал L'One — у него был альбом, который он записывал на всех континентах. (Все смеются.)
Женя: Альбом называется «Пангея». И вот там они на это даже жаловались, что он хотел, чтобы было какое-то племя в юбках… Ну, у него там грузинский хор есть: люди в папахах поют. Такие клише.
Кирилл: А мы хотели записать альбом не про представления людей, никогда не бывавших в Африке и заранее все придумавших о ней, типа «Ну, как в Африке живут? Там племена у них, верхом на страусе скачут...» Кейптаун — вообще не такой город: он как Сан-Франциско, только с более крутой природой — странной и дикой.
Женя: Кейптаун — город контрастов, который потрясает тем, что это совершенно не то, что ты ожидаешь. Мы там тусовались с Катиными друзьями, которые «столбовые дворяне» (из белого населения. — Прим. ред.), но совершенно классные. И пианино записывали для «Холодного дня» в их доме — втором в истории колонизации Южной Африки. И в нем стоит пианино, на котором «Холодный день» сыграл Стас.
Пусть каждый расскажет о самом таком волнующем месте в альбоме. Вот Женя, скажи, какая там, может быть, для тебя есть важная песня?
Женя: Да у меня все песни важные. Но та песня, о которой хочется напомнить, это песня «Звезда», конечно. Спасибо Sandy B, что фитанул с нами, но из-за того, что Sandy B фитанул, мы не играем ее на концертах.
Но у вас же есть Гудок! Он может все.
Женя: Гудок может со всем справиться, но фитанул-то Sandy B! Это то же самое, как если бы кто-то вместо меня что-то сделал. Кто-то, может, и лучше меня справится, но это ж я сделала. Поэтому «Звезда» — суперская песня. Не могу сказать, что больше всего нравится, но я люблю дипчик, а это наиболее близкая к дипчику песня. Так что, пожалуй, я выделю «Звезду». Но на самом деле, конечно, как всегда, в каждой песне есть что-то такое, от чего у меня сжимается внутри, слезы наворачиваются, радость неописуемая. Альбом — это какая-то цельная колбаса для меня.
Кирилл: Я бы выделил песню «Ждал», с которой начинается альбом. Давно хотелось сделать вещь, которая медленно разворачивалась бы на глазах, а потом начинала разносить в прах. Мне кажется, это классное и дерзкое начало для альбома — песня длиной семь с чем-то минут. И еще песня «Звезда» — самая, наверное, недооцененная. При этом она наш hidden gem — классный танцевальный трек, который очень изобретательно сделан. Я от нее кайфую, а еще она мне нравится, потому что я там не пою и даже не открываю рот. Это для меня ценно.
Стас: Для меня, наверное, «Холодный день» и «Прах» — две любимые песни. Они все любимые, но этими я особенно доволен.
Как у вас устроен творческий процесс? «СБПЧ» столько раз перерождались, теперь вы вот такие «Бременские музыканты». Как вы пишете?
Кирилл: Я спрашиваю у Жеки, какие есть идеи, штуки, придумки. Иногда у кого-то есть целый текст песни. Иногда есть одна строчка, и дальше мы уже вместе придумываем. Иногда есть только мелодический хук. Иногда есть… э-э-э… Ничего нет иногда.
Когда я впервые услышал песню «Надоел», мне показалось, что припев придумала Женя.
Женя: Естественно, это так и есть.
Потому что у тебя неповторимая интонация! Даже если это те же слова, что будет использовать Кирилл, получится по-особенному. Поскольку вы редко можете дать интервью втроем, я очень ценю эту возможность и то, что вы поддержали идею. Есть ли какая-то мудрость, которую вы извлекли из пребывания вместе, как «СБПЧ»? Чем вы наслаждаетесь, собравшись в ваш прекрасный кружок?
Женя: Мне кажется, уважительное и трепетное отношение друг к другу — основа и залог успеха. В нашей банде как-то так все складывается, что все внимательно относятся к мыслям и желаниям друг друга, и ничто никогда не навязывается. Никогда нет такого: «Так, мы должны и сейчас напряжемся и сделаем!» Ничего не происходит с напрягом, во всяком случае, у меня. Я поясню, почему я так давлю на уважение, на трепетное отношение: я много времени проработала в театре, в одном из лучших — «Табакерке», пока там был Олег Павлович Табаков, царствие ему небесное. И там все строилось на любви. А потом пришел Машков, и все начало строиться на тупом «надо». Это все быстро рушит, теряется интерес. На этом никуда не уедешь. И в «СБПЧ» всегда есть моя такая тихая гавань, где я точно знаю, что все классно, меня любят, меня поймут, и любые мои нелепые стишки, которые состоят из повтора одного и того же слова, будут красиво обрамлены в классную музыку. И из этого выйдет песня, которая понравится куче людей. Поэтому взаимоуважение, поддержка и любовь — вот основное.
Ты сейчас работаешь в каком-нибудь театре?
Женя: Я сейчас ни в каком не работаю и уже скучаю по театральным постановкам. Наверное, жизнь покажет, что там дальше.
Стас, тебе как живется в «СБПЧ»?
Стас: Замечательно живется. И все благодаря тому, про что Женя тебе сказала: как мы друг к другу относимся и как это все построено.
Наше интервью началось с того, что вообще-то африканский альбом получился благодаря вашему менеджеру Кате. Об этом мало говорят, но хорошо известно, что любой успешный артист — это 50% артиста и 50% его менеджера. Расскажите о Кате!
Кирилл: Катя — полноценный участник группы.
Женя: И сестра наша!
Кирилл: Все, что мы делаем, мы вместе с ней обсуждаем, придумываем, и у нас внутри группы горизонтальные отношения. У нас нет начальников. Это ценность, и я очень за это держусь. Катя придумывает большую часть того, как выглядят наши концерты. Помимо всей организаторской работы, Катя делает…На самом деле ты редко можешь встретить человека… Наверное, в моей жизни больше нет такого человека вообще, который бы настолько верил в меня и любил то, что я делаю, намного больше, чем я сам. Это заражает. Мы часто делаем сложные проекты, которые состоят из большого количества этапов, занимают иногда годы. Можно в середине этого пути устать, но Катя пишет мне: «Кирилл, ты мой любимый музыкант», — и можно двигаться дальше.
Текст: Дмитрий Первушин
Фото: Михаил Розанов
Ассистент фотографа: Константин Гребнев
Стиль: Эльмира Тулебаева
Благодарим «Остров фортов» за помощь в организации и проведении съемок.
«Собака.ru»
благодарит за поддержку партнеров премии
«ТОП 50 Самые знаменитые люди Петербурга 2020»:
старейший универмаг Петербурга и главный department store города
и
Комментарии (1)