Гимнастка Маргарита Мамун — о том, почему после Олимпиады спортсмены нуждаются в помощи и адаптации

В спорте я постоянно кого-то догоняла. И, наверное, это самый эффективный метод. В семь лет я пришла туда, где девочки моего возраста много, что умели, и уже выступали. Булавы у них летали по всему залу, а я на инвентарь смотрела со страхом. Но дотянулась до них и в итоге обогнала. Потом, когда приехала в центр олимпийской подготовки и попала к тренеру Наталье Кукушкиной, мне снова пришлось догонять. Та же ситуация была в учебно-тренировочном центре «Новогорск», где мои сверстницы уже готовились Юношеским Олимпийским играм. Все это давало мне стимул расти и не стоять на месте.

У людей сложился стереотип спортивного характера, главные черты которого – стервозность, сила, желание всех разорвать. У меня был немного другой спортивный характер: я тихая, скромная, никогда не психовала. Это помогало мне во время тренировок. Мой тренер Амина Зарипова – гиперэмоциональный человек, полная противоположность меня, так что зачастую я, наоборот, ее успокаивала. Могу сказать, что мои смирение и спокойствие помогли мне тише ехать и дальше быть. Но, видимо, во мне все равно было стереотипно спортивное чувство, которое заставляло с семи лет тянуться за сверстницами. Так что «неспортивный» характер – это не скромность, а неумение идти к цели.

Меня не сразу взяли в сборную России по художественной гимнастике. Мой первый назначенный просмотр у главного тренера сборной, легендарной Ирины Винер в центре «Новогорск» так и не состоялся — у нее было много дел, поэтому в тот день она так и не приехала на базу. В следующий раз я оказалась там только спустя через год. Тогда уже шёл отбор на Юношеские Олимпийские игры среди девочек 1995-го года. Ирина Винер сказала мне, что я ей не нужна, что людей и так очень много. У меня в то время было двойное гражданство и меня пригласили выступить за Бангладеш. Но я понимала, что в Бангладеше нет возможностей для развития в гимнастике, а выступать я и в будущем смогу только за эту страну. Я отказалась и сделала правильный выбор: чуть позже Ирина Винер все же разрешила мне остаться в центре «Новогорск». Сказала, что данные у меня есть, и если я попаду в сборную, то буду тренироваться у неё. Я удачно выступила на чемпионате России в 2011 году и оказалась в сборной.

Гимнастика – это не бег и не плавание: тебе не нужно никого обгонять, тебе нужно бороться только с самим собой. Я с детства была очень неуверенной в себе, но меня поддерживали дома, мама изо дня в день говорила: давай, ты сможешь, выиграешь олимпиаду, подаришь маме белую BMW… Я смеялась и не верила. На чемпионатах мира постоянно оказывалась второй и понимала, что сама виновата. В 2013-м году выступила плохо, в 2014-м году – уже лучше. В 2015-м шла первая, но сама отдала первое место, сама его уронила. Я злилась на себя. Возможно, эта злость помогла мне собраться на Летней Олимпиаде-2016 в Рио-де-Жанейро. Я поняла, что мне выпал шанс сделать то, что я могу. Наверное, мне в чем-то помогла девочка-отличница, которую во мне всегда воспитывали.

Раньше я, как и многие спортсмены, была суеверной. На соревнования должна была накраситься так же, как в раз победы, встать с той же ноги, разминку пройти по той же стороне ковра – все доходило до маразма. Потом это прошло. Перед Олимпийскими играми были уже не ритуалы, а скорее вещи, которые мне необходимо сделать в физическом плане. Например, я била себя по рукам, чтобы чётко хватать предмет, чтобы чувствовать свои ноги. Когда адреналин зашкаливает, надо уметь приводить себя в чувства.

Жизнь – это не только спорт. Спустя год после Олимпиады-2016 я ушла из спорта по собственному решению и стала жить как обычный человек. С семи лет, весь сознательный возраст я только тренировалась и училась, поэтому первое время меня радовали любые мелочи: приготовить суп мужу, выбрать розетки в квартиру.

Гимнасткам на самом деле мало платят, но им нет времени об этом думать. Если спортсменка в сборной готовится к соревнованиям, её полностью обеспечивают: проживание и питание – на базе, поездки на соревнования – за счёт государства. К тому же у нас было по три тренировки в день. Деньги тратить было не на что и некогда. Наша среднестатистическая заработная плата – тысяч сто, но если ты выигрываешь чемпионат мира. Сейчас за Олимпийские игры тебе дают определённый денежный фонд и дарят машину. Но когда после олимпиады в Рио-де-Жанейро наши синхронистки выставили машину на продажу, на них полился негатив. А на что им жить после? Заканчиваешь спортивную карьеру – и всё. 

В России чемпионов быстро забывают, но мне повезло: мой тренер нашла мне агентство, которое занимается адаптацией олимпийских спортсменов к нормальной жизни. Когда человек добивается определённых высот, ему не хочется идти в новую сферу и начинать работу с нуля. А после олимпиады дорог не так много. Можно продолжить тренироваться, можно начать тренировать. На первом я поставила крест из-за больной спины, а второе – один из моих заработков. Я езжу по миру с мастер-классами. У меня очень насыщенная жизнь. Кроме форумов, разных телепередач, я сейчас заключила амбассадорский контракт с известным брендом спортивной одежды. Кроме того, мы делаем совместную коллекцию одежды с Аленой Ахмадулиной, она выйдет уже этой осенью. Я обожала моду с детства. Может быть, мне понравится, и я пойду в дизайн.

Текст: Лиза Исайчева.

По материалам выступления Маргариты Мамун в рамках VK Fest-2018.