На обложке нашего журнала солист группировки «Ленинград» появляется так же часто, как Кейт Мосс — в кавер-стори английского Vogue. Это не случайно. Кейт демонстрирует тенденции сезона, так? А Сергей поет о социальных гипертрендах — и тоже в вещах из последних коллекций.
Стиль, в котором одевается группа «Ленинград», развивался с годами, но всегда выделялся на общем фоне. Как он вообще возник?
Я придумал его еще до того, как стал писать песни. Представьте себе старенький комбик «Фендер», сверху накрытый тряпочкой макраме, рядом бабушкин телевизор и пульт в полиэтилене. Кроме того, если проследить генезис группы «Ленинград», в том числе и стилевой, то наши корни — так называемая блатная песня. А в городе была одна икона стиля, один Элвис Пресли — это Аркадий Северный. Все остальные — уже какой-то Чак Берри.
В таком случае, наверное, вы шили себе костюмы для выступлений?
Мы и в жизни выряжались таким странным образом, что шагни на сцену — все равно смотрелись бы достаточно дико. Бывало, одевались на концерты в спецодежду: в строительных магазинах конца 1990-х продавали оранжевые комбинезоны вырвиглаз, напоминавшие робы заключенных. Достаточно долго я выступал в зеленом платье с розовыми цветами, которое отрыл в секонд-хенде. Оно было жутко синтетическим и воняло: я же его не стирал никогда. С платьем удачно гармонировал контрабас, который я раскрасил … (плохо) нарисованными розами.
Дикий образ — логический результат следования народным и блатным традициям?
Группа «Ленинград» всегда держалась корней и никогда не отрицала того, что они корявые. Местные рокеры считали, что чем иностраннее, тем лучше, и копировали своим кожзамом Duran Duran. Нам же хотелось полностью отделиться от рок-тусовки, чтобы обозначить свою непричастность ко всей этой героике. Причем я всегда костюмировался, а не одевался. Сегодня — алый пиджак, завтра — папаха и генеральская шинель. Так кристаллизовался сексуальный маньячина в цыганском, как я его трактую, стиле: несочетаемых вещей не бывает. Кроссовки, спортивные штаны, казаки, рубахи — главное, чтобы все было максимально ярким, с избытком, чересчур.
Музыканты «Ленинграда» не оказывали со противления этому «чересчуру»?
Я ни с кем не делился мыслями. Солдату никогда не нужно знать план сражения. Зачем? Его задача иная: бежать вперед и в атаку.
В детстве у вас были фетиши в одежде? Валенки со снегирями, шапка с помпоном?
Был фетиш иного свойства: объемные фигурки ковбоев, которые выпускались в ГДР и были страшным дефицитом. Еще меня интересовали немецкая железная дорога и сборные модели самолетов, которые я клянчил у бабушки. И она мне их исправно покупала, ведь мой прадедушка был пенсионером союзного значения, при средней по стране зарплате сто двадцать рублей у него пенсия была двести восемьдесят рублей, и на них можно было гульнуть. Что касается новогодних переоблачений, то на уроке истории музыки мы как-то разыграли постановку на тему «Картинок с выставки» Мусоргского. Мне досталась роль Бабы-яги, чему я несказанно обрадовался: мне и без костюма было… (очень круто).
С фарцой вы в юности сталкивались?
Я занимался в музыкальной школе по классу скрипки. Где скрипка, а где фарцовка? Все нормальные люди фарцуют, а ты пиликаешь. Одноклассники фарцевали, и Пузо (бас-гитарист «Ленинграда». — Прим. ред.) тоже время от времени, как и все, кто учился в английской школе. Потом я перешел в театральный класс, и там тоже не до этого было.
И что, даже о банальных джинсах не мечтали?
Мой дядя был моряком, а дедушка — заместителем начальника береговой охраны Ленинграда. Так что чеки-боны в нашей семье водились и джинсы я покупал в валютном магазине «Альбатрос». Кроме того, я с удовольствием одевался у своих бабушек, у которых, соответственно, были дедушки. Например, от дедушки, которого я не видел, но фамилию которого ношу, мне достались чекистская кожаная куртка, китайский плащ «Дружба» —… (обалденный) серый пыльник, невероятный шерстяной свитер и американские шорты, которые он добыл на войне, в 1945 году, на что-то выменяв. Потом я ходил по секондам, но в 1990-х эта тема закрылась: все крутое родом из 1970-х оттуда выгребли. И должен сказать, я всегда любил искусственные шубы. Мне нравилось, как алкоголики сочетали их с резиновыми сапогами по щиколотку и шапкой-петушком. Это … (восхитительный) наряд! Я всегда к нему стремился, но не всегда имел возможности.
Вы много одежды покупаете?
Чересчур. Но я могу полюбить свитер и ходить в нем всю зиму. А в шкафу будут висеть еще десять, но я буду носить именно этот. Главное в моей концепции — не зацикливаться. Есть у тебя возможность покупать — ради бога, нет — не … (стоит) переживать.
Есть вещи, любовь к которым вы пронесли через года?
Так, чтобы я их хранил, — нет. Конечно, мне было жалко, когда я заблевывал, заливал вином вроде бы симпатичные шмотки, но потом я нашел выход: если нравится рубашка, покупаю сразу две. Недавно я стоптал три классические пары Tod's — скупил все, что были в ДЛТ. Эти ботинки перестали выпускать, и теперь я пытаюсь найти им замену.
Что ждет модное человечество завтра?
Общество стало игровыми дифференцированным. Люди не одеваются, а наряжаются. Нет стиля, есть декорации. Я могу вырядиться как интеллигент, и что? Так и Акунин пытается одеться писателем. В России традиционно лучше быть в сереньком и черненьком, чтобы не получить по башке. А в Петербурге вообще лучше сливаться с домами. Но наш строгий город все-таки поддался влиянию людей. Если десять лет назад я недоумевал по поводу шлепок и оголенных торсов на Невском проспекте, то нынче все это вполне вписывается в контекст, особенно с вывесками коррелирует. Петербургский стиль хорошо описал Пузо: «Ношу ношеное, …(занимаюсь любовью) с брошенной». Наступила эпоха масс. В соцсетях ты должен быть интересным, но не выбиваться. Если ты перпендикулярен общему движению, то обречен на провал. Я был недавно в клубе, на дне рождения дочери, посмотрел на так называемую модную молодежь. Кеды Converse, джинсы, клетчатые рубашки, очки без диоптрий, желательно Ray-Ban, — и все, ты неформал, хотя на самом деле тут-то формализм и зашкаливает.
А что это у вас на шее такое золотое?
На каждом углу кричат: «1990-е возвращаются!» Я не привык впрыгивать в последний вагон, я привык быть паровозом. Если они и правда возвращаются, давайте я буду водителем этой машины времени. Недавно в Новосибирске купил вот эту цепочку — толще не было, ширше не было.
Интервью: Яна Милорадовская, Ксения Гощицкая
Фото: Полина Твердая
Стиль: Вадим Ксенодохов
Визаж: Наталья Воскобойник
Продюсер: Ксения Гощицкая
Благодарим ДЛТ за помощь в проведении cъемки
Комментарии (2)