ТОП 50 2013. Семен Михайловский

Выставка «Советский неореализм. 1953–1968» — лишь первая часть масштабного проекта, посвященного петербургской академической школе в XX веке. Если следовать строго хронологическому принципу, то логично было бы начать его с периода от репинской мастерской до революционного времени. Но в наших фондах не много работ той эпохи, стиль которой не прижился в этих стенах. Однажды в тоскливый сумрачный день мне показали удивительные произведения периода хрущевской оттепели. Они были сильно деформированы временем: покрытые пылью рулоны, искореженные подрамники, продавленные холсты. Создавалось впечатление, что кто-то преднамеренно скрывал их от глаз, — возможно, так и было. Я был настолько очарован увиденным, что решил показать не только друзьям и коллегам, но и широкой аудитории живопись, графику и архитектурные проекты, созданные академическими учениками в период с 1953 по 1968 год. Я видел, как реставраторы возвращают краскам первоначальную свежесть, чувствовал, как просветляются немного печальные лица моделей. Рад, что выставка понравилась многим и в Петербурге, и в Москве, где она демонстрировалась в «Новом манеже». Ведь Академия — это не обязательно тошнотворное заведение, где пишут пожилых натурщиков с мозолистой пяткой.

Все было сделано на энтузиазме и благодаря помощи друзей — бизнесменов и просто благородных, умных людей. Помогли реставраторы и хранители, а также художники и архитекторы, которые учились здесь в те годы. Ведь на выставке представлены их юношеские работы, а жизнь у них сложилась по-разному — так что у нас еще и социальная история получилась, мы морально поддержали наших выпускников. Следующим этапом будет показ послевоенного периода, времени, когда после тяжелой войны хотели красиво жить и хорошо выглядеть. Это история про советский ампир и тихие домашние радости. И далее мы последовательно будем открывать фонды, вспоминать преподавателей и студентов, приводить в порядок сохранившиеся ученические работы. Причем главным критерием отбора является не то, какое место занимали или занимают учителя и ученики в академической иерархии, а качество самих произведений.

Каждый человек развивается. Сначала мне нравился русский авангард, потому что все окружающее, советское искусство и советский быт, ужасно раздражало, а в этом революционном искусстве таилась возможность попасть в мировое культурное пространство. Недолгое время я был советником Фонда Гуггенхайма, организовывал первую русскую выставку на «Арт-Базеле». Однако постепенно мне надоела тусовка современного искусства, которая слоняется по миру, как цирк шапито, и для которой важен лишь медиаэффект. В какой-то момент я перестал ассоциировать себя с этой системой. Ну, а когда стал сначала проректором, а потом ректором, то понял, что на мне лежит ответственность за академическую школу, которую пинают все кому не лень. Мне не всегда удается быть степенным и взвешенным в суждениях, но я ценю здоровый консерватизм, кстати в политике даже больше, чем в искусстве.

Академия художеств сегодня находится в сложном положении, многие считают, что она никак не изменилась. Но она и не может преобразиться ни за год, ни за два, ни за три. Да, не будем идеализировать историю, здесь разное происходило: плелись интриги и бюрократы в суконных мундирах с крошками в бороде решали судьбы художников. И все-таки Академия заслуживает уважения и имеет потенциал развития. У нас в стране, увы, проходит мало выставок хорошего старого искусства. Я считаю, что сейчас джентльмен должен смотреть на классические произведения, ценить их и понимать, думать и говорить о старых мастерах. Молодые художники должны, как в былые времена, путешествовать по Италии. В этом году, кстати, наши студенты были в Тоскане и в Риме. Сегодняшний подход, когда люди стремятся попасть в Венецию, чтобы увидеть не Тинторетто в Скуола ди Сан-Рокко, а Джеффа Кунса в Палаццо Грасси, мне кажется странным.

Интервью: Мария Элькина
Фото: Полина Твердая 

Все номинанты премии 2013 года