"Русская деревня" на подъездах к Северной Венеции – подоконник окна в Европу. Всего каких-нибудь полчаса езды от имперской колыбели – на тебе, Русь лапотная, лубочная. Нет, и в мыслях не было противопоставить эту жизнь былую в ее ярчайшей сути парадному "гранитно-бездыханному" Петербургу. Тем более что и создатель у противоположностей этих один: землю, на которой сегодня построили "Русскую деревню", на поселение отдавал Петр в 1714 году, – считай, сделал частью будущей империи. Теперь она – часть империи настоящей и своеобразный водораздел между прошлым и настоящим.
Справа – Петергоф, резиденция русских царей, слева – Константиновский – дворец президента. На этом месте исторически существовала деревня на пять дворов. В "девичестве", как и все в окрестностях будущей империи, носила гордое чухонское имя "Коркули", но со временем впитала русский дух и унаследовала имя одного из домовладельцев – графа Шувалова. Вкус этого гремучего этнического коктейля с годами стал лишь крепче. Когда проект деревни "Шуваловка" эксгумировали из недр петербургских фондохранилищ, не воссоздать такое в историческом ландшафте было бы просто непозволительным легкомыслием. Тем более – накануне юбилея Петербурга.
Открыться к юбилею, правда, здесь не успели – помешала погода (зарядили дожди и деревенский ландшафт было не осушить – непролазная грязь, какие уж тут презентации). Да и дороги в конце концов перекрыли: президент со своими гостями – туда-сюда, туда-сюда. Зато теперь обещают открыться в августе, "железно", с размахом и – не без привязки к 300-летию – так сказать, поставить жирную точку в летописи этого уже, кажется, нескончаемого праздника.
Конечно, если наш августейший "затейник" не придумает к этому времени еще какую-нибудь "восьмерку" собрать в Константиновском. 
Сложно сказать, какая именно эпоха и этническая среда послужили прототипом "Русской деревни". Проектировщики досконально изучили аналоги древних поселений, сохранившихся в России, странах СНГ, Швеции, Греции, Венгрии и даже на Канарских островах (всюду жизнь!). На "Русскую деревню" работала целая армия знатоков старины, экспертов по народным ремеслам и промыслам, участники фольклорных коллективов. Поэтому ни одна из возникших здесь деревянных построек (при всем горячем желании дизайнеров переписать историю деревянного зодчества на свой лад) не ушла далеко от оригинала – образцов лубочной архитектуры Карелии, Новгородской, Олонецкой и Архангельской губерний XVIII–XIX веков.
Дизайнеры признаются: желания воссоздать "кудрявое русское боярство" не было. При всем уважении к русской культуре как раз такой посконной сусальности стремились избежать. Каждый образчик жизни "а-ля рюс" создавался одним дизайнером – в режиме автономного творчества. Говорят, они даже не контактировали между собой, дабы не нарушать первозданность творческого вдохновения. Например, от терпкой смесь набоковской и толстовской России – стулья тонет и беленая русская печь. Были перечтены все упоминания об интерьере и предметах мебели у обоих классиков. Особое внимание, разумеется, к мелочам: белая скатерть, капли воды на масле...
Легкая примесь воспоминаний об экспозициях Этнографического музея и трогательные впечатления от летней поездки в деревню к бабушке. Затем в лубочный интерьер вживлялся абсолютно технократичный свет и… вот, к примеру, готов шуваловский ресторан "Собрание". В чем-то новгородчина, в чем-то набоковщина.
Современность предъявила к "новгородской Руси" самые жесткие требования: пожарные, санэпиднадзор – злейшие враги деревянного зодчества. Очевидно, все они сплошь приверженцы индустриального дизайна, иначе как можно объяснить их горячее желание навязать архитекторам электропроводку снару- жи избы или живописную вентиляционную "гофру".
Не исключено, что после знакомства с ассортиментом напитков бара "Ладья" (тут подают русское пиво) или после того, как в "Традиционной избе" вам раскроют алхимические формулы приготовления настоящей русской водки (Yes!), может и потянуть "к корням". Тогда непременно захочется выяснить, чем отличаются сруб "в лапу" и "в обло". Кстати, все здешние избы с галереями, крытыми лемехами (деревянной черепицей), изготовлены именно по последнему способу – это когда концы бревен выходят за пределы наружной стены. Так вот, утолить внезапно случившийся приступ патриотизма и внять зову предков призваны "Ремесленный дом" и "Кузница". В обоих эпоха воссоздана с музейной точностью, с той лишь разницей, что в Этнографическом вам не позволят вылепить памятный горшок на гончарном кругу или выковать подкову.
Помпезная московская "Дача" на Рублевке, где и деревянный модерн, и лубок, и эпоха упадка Византии, и постперестроечный китч, – просто невинная шалость. У нас под самым Петергофом – русская баня, Дом ремесел, дегустация водки, настоящая ветряная мельница на холме, Масляный луг и пляски в компании ряженых и скоморохов.
Рискну предположить: очень скоро Куснирович запросится сажать здесь свой черешневый лес! Вот увидите.
Комментарии (0)