- Чем вы занимались последнее время?
– Журнал Ballet Dance заказал мне серию фотографий с русскими примами-балеринами, а немецкий независимый музыкальный лейбл попросил снять группу «Ленинград» в связи с выходом их нового альбома. Я совместил бюджеты, сымпровизировал совместную фотосессию на тему мертвых лебедей и снял ее в помещениях Мариинского театра. Балерины вповалку лежат на Сергее Шнурове, одна балерина, как боа, обвивается вокруг шеи Стаса Барецкого… – этот проект построен на контрасте грубого и изящного, силы и хрупкости. Наверное, это противоречие – основной признак моего стиля. Еще одно противоречие, которое я преодолеваю в своем творчестве, – это надуманное противопоставление коммерции и искусства. У нас в Германии кучка кураторов и галеристов провозгласила, что, к примеру, большая фотография чашки на столе – это произведение искусства, а постановочная рекламная фотосессия с живыми людьми – это не искусство. А на самом деле границы между ними не существует. Искусство по природе своей экономично. Микеланджело, когда расписывал Сикстинскую капеллу, делал рекламу, очень хорошую рекламу этому заведению. В Нью-Йорке Ванесса Бикрофт сделала инсталляцию в магазине Louis Vuitton. Пусть кто-нибудь попробует сказать, что это не искусство!
– Вы любите фотографировать обнаженных женщин?
– Я работаю по долгосрочному контракту с фирмами Wоlford и Fogal, которые производят дорогое женское белье и чулки. Для них я снял очень много фотопроектов с обнаженной натурой. Но в целом ню у меня примерно двадцать процентов от общего объема. Двадцать лет назад, когда я был еще студентом Школы искусств в Лейпциге, я посвятил этой теме свой первый фотоальбом.
– Эти работы выглядят футуристично.
– Это уже классика. Они висят во многих музеях. Это чистое искусство, я не имел цели на нем заработать, но все-таки заработал. Искусство – это хорошо.
– Еще у вас видна сквозная тема – российские celebrities.
– Да, одна из моих последних работ для журнала Geo – специальная серия, посвященная России. Это портреты деятелей культуры и искусства: Татьяна Парфенова в Эрмитажном театре, «Ленинград» в Николаевском дворце, Оксана Раппопорт в барочном дворянском особняке на Большой Морской, Андрей Могучий в Академическом театре имени Пушкина, петербургский Мюзик-холл и Илья Рахлин. Еще я сделал серию «Российские олигархи»: Березовский, Лужков, Чубайс, Церетели.
– Как они вам понравились?
– У Бориса Березовского очень хорошее чувство стиля – изысканные манеры, умная речь, и он превосходно одевается. А Лужков – рабочий, он одевается непритязательно, неинтересно. (Делает «неинтересное» лицо.)
– Как вы вообще в России оказались?
– Благодаря Валерии Поповой. Это удивительная петербургская дама с немецкими корнями, которая прежде была заместителем начальника жилищного управления Ленинграда по капитальному ремонту. Еще она занимала руководящую должность в первом атомном подводном флоте. Ей недавно исполнилось семьдесят три года, и у нее осталось большое количество связей. Ее дочь Ольга живет в Лейпциге и организует очень много гастролей театров и музыкантов из Петербурга. Ольга познакомилась со мной и предложила поехать в Россию. Валерия все мне организовывала, используя свои контакты, это была абсолютно новая для нее работа, и она с ней блестяще справилась. И живу я в квартире, которую она мне предоставила.
– Здесь много интересной натуры?
– Мне очень нравится советский китч, которого в Петербурге становится все меньше, скоро придется ехать в Омск или в Новосибирск. Снимать в «совковых» интерьерах – это очень стильно.
– В России снимать дешевле?
– Нет, это не так, здесь мы тратим такие же бюджеты на моделей, организацию съемок. Разница в другом. В Германии журналы часто не платят фотографам, те работают за имя. Здесь фотографы получают, как мне рассказывали, по восемьсот долларов в день, это большие деньги. Модели Светлане Тулькиной за участие в рекламе колготок я платил три тысячи долларов в день. Но агентства отдают манекенщиц за единовременную плату, и потом эти фото идут куда угодно. Однажды я перезвонил в русское агентство и сообщил, что фотосессию, которую я с ними делал для каталога белья, перепечатали для билбордов. Они были потрясены: «Вы хотите сказать, что мы получим еще денег?».
– Вы могли бы не звонить и взять деньги себе.
– Да. Но зато теперь у меня прекрасная репутация, хотя я стараюсь налаживать личные связи с моделями. Еще в России делают красочные драматические фотопостановки, как в «Собаке», – они полны психологизма, культурных отсылок, много людей, характеров… На Западе снимают очень лаконично, на
белом фоне, чуть ли не схематично. Стараются вложить минимум денег, а получить максимум. Русский стиль съемок мне ближе.
– А вы хороший бизнесмен?
– Нет, я очень плохой бизнесмен. Арт-дилеры, с которыми у меня контракты, – вот они хорошие бизнесмены, я доверяю им всю деловую часть. Я работаю только с двумя галереями – одна в Мюнхене, другая в Роттердаме. Я очень импульсивный человек, когда появляется возможность творчества, я сразу хватаюсь за нее, фонтанирую идеями. Но в делах я совершенный швах, стараюсь спихнуть их на дилеров при первой возможности.
– Вы будете выставляться в Петербурге?
– Меня уже год уговаривает выставиться господин Боровский (заведующий отделом новейших течений Русского музея. – Е.Ш.). Выставка, скорее всего, будет в Строгановском дворце, осталось лишь найти инвестора.
– Вы преподаете?
– Да, я преподаю фотографию в мадридской художественной школе группе студентов из разных стран, всего числом пятнадцать. Среди них есть и испанцы, и русские.
– Гении среди них есть?
– Нет. Мне вообще не нравится молодежь. Молодое поколение фотографов, как правило, не имеет технических навыков. Посмотрите на подписи под их фотографиями: фото – такой-то, свет – такой-то, цветокоррекция, компьютерная обработка – третий человек… А я всегда все делаю сам. У меня нет своего агентства. В работах молодых, получается, нет личности, она нивелируется в группе.
– У вас на кухне много пустых бутылок из-под русского пива.
– Да, я пью много русского пива. Оно легкое, его можно пить помногу. Очень практично.
Комментарии (0)