Большой Луковский

– Сперва я был солистом Мужского балета Михайловского, танцевал во многих странах мира. Могу без ложной скромности сказать, что благодаря своим сольным номерам я оставил след в истории. Но в определенный момент я понял: мода мне интереснее. Потому что ничего похожего на моду быть не может. Многие люди не понимают, что есть опера, что есть балет, что есть театр. Это произведения, которые создаются на века или как минимум на сезон. А что есть мода? Это сиюсекундное. Каждый показ – совершенно иной, он живет только сегодня. У нас же зрителей перекормили! Они приходят на показ и комментируют: «Эта модель на всех показах ходит, эта модель то, эта се, это мы уже видели, музыку слышали…» Они не понимают, что видят уникальное зрелище, которого никогда и нигде больше не будет. И именно поэтому мне интересно то, чем я занимаюсь. Я придумываю сценографию, я придумываю декорации, я придумываю музыку вместе с диджеями – это проходит, и все! Мы на этом поставили точку, надо идти дальше. Мода – это бизнес, и я счастлив, что на сегодняшний день все петербургские дизайнеры, бутики, beauty-салоны хотят сделать свои мероприятия индивидуальными и яркими, выразительными и запоминающимися, что появились компании, которые не жалеют на это своих спонсорских денег, и я считаю что это моя заслуга. Несколько лет назад сделать fashion-шоу с бюджетом пятьдесят тысяч долларов было практически невозможно, но нашлись люди, которые решились доверить деньги моему больному воображению. И вот результат этого: трэш-шоу бутика «Опиум» в Манеже Кадетского корпуса, ретро-гламур-сантехническое шоу бутика Joop! во дворце Белосельских-Белозерских, прогулка девушек в платьях из летней коллекции Тани Котеговой по песчаному пляжу Балтийского побережья в Манеже Кадетского корпуса (чтобы сотворить пляж, мы доставили туда пять тонн песка), музыкально-драматический спектакль Princess and Frogs в Молодежном театре на Фонтанке, футуристическое представление образов от салона Миши Васильева, фрик-шоу Toni & Guy. На самом деле продолжать это перечисление можно до бесконечности, и каждое шоу, независимо от его бюджета и значимости имени заказчика, я старался сделать событием.

– Какой твой последний режиссерский хит?

– Далеко ходить не надо – недавно я провел показ драгоценностей одной австрийской ювелирной фирмы. Организаторы предоставили мне карт-бланш для осуществления постановки. Я за пятнадцать минут придумал все: шахматный пол, свет, полуобнаженные модели. Австрийцы не появлялись на репетициях, они пришли только на само дефиле. Тем сильнее был их восторг, они сразу же сделали мне предложение провести аналогичный показ в Лондоне. Вообще же я провел множество показов и модных фотосессий за последние десять лет и горжусь всеми, ибо выкладывался всегда на двести процентов.

– Я шел к этому давно и трудно. Трудно потому, что в России нет фэшн-бизнеса как такового: нет нужного количества дизайнеров, нет нужного количества мероприятий. Модели, естественно, стремятся переехать из Петербурга в Москву, а из Москвы – в Японию или в Милан, потому что там это приносит настоящие деньги. В России все только начинается. Я, что бы там ни говорили, в данном случае стремлюсь не столько подзаработать, сколько направить наш зарождающийся фэшн-бизнес в правильное русло.

– Какие модели будут в агентстве?

– По поводу моделей – я люблю во всем нестандартность. Дело в том, что представление о моделях у нас стереотипное: модель должна быть обязательно худой, высокой и «красивой». А что есть красота? Каждый красоту видит по-разному, меня прежде всего интересует неординарность. К примеру, в свое время у нас появилась такая девочка – Наташа Аносова. Увидишь на улице, ни за что не поймешь, что она модель, – невзрачная, худенькая. Но стоит ей выйти на подиум, и она преображается: другие глаза, другое, безумно красивое лицо. Во всех коллекциях она абсолютно разная. Как только она появилась у нас на подиуме, тут же стала у всех дизайнеров нарасхват. Леня Алексеев, Лена Тихонова, Татьяна Котегова берут ее во все показы. Татьяна отсняла на ней практически всю коллекцию, хотя считалось, что девочка совершенно не в ее формате. И возвращаясь к вопросу – я хочу, чтобы у меня были очень разные люди. Причем я буду находить людей на улице, я уже так делаю: недавно увидел потрясающую лысую девчонку в интернет-клубе и не смог к ней не подойти. Существует много дизайнеров, много стилей одежды, много способов подачи, поэтому агентство должно иметь разных моделей: и старых, и седых, и низких, и высоких, и фриков, и мальчиков, и девочек.

– Модели требуются не только для показов…

– Да, конечно, модель – это не только демонстратор одежды, это образ, который может быть успешно использован в рекламе, фото, видео, кино.

– Когда ты работаешь с моделями, у тебя возникают к ним чувства?

– Это очень хороший вопрос, потому что чувства возникают всегда. Они не могут не возникать. Обычно в интервью задают один и тот же вопрос: «Ты так орешь на девочек, так их гоняешь. Как они к тебе относятся?» А хорошо относятся. Они очень хотят со мной работать и плачут, когда я выгоняю их с кастинга и не беру на какие-то мероприятия. На самом деле я знаю, что это за труд, и я просто счастлив, когда они отдаются мне целиком, начинают осознавать, чего я добиваюсь. Я девчонкам очень благодарен, потому что они делают мне имя, точно так же как и я им. Как бы я их ни материл, ни поносил, ни пинал, они знают, что я их люблю. Это как в балете, которым я занимался всю жизнь: я приходил на репетицию, чтобы педагог добивался от меня того, что ему нужно. Это работа. Это просто работа.

– При твоем агентстве будет и школа моделей?

– Да, собираюсь получать лицензию на образование. Я хочу брать туда практически детей, четырнадцати–шестнадцати лет, заключать контракты с родителями, чтобы дать возможность ребятам работать как в Москве, так и на Западе. То есть я хочу сделать это максимально правильно, чтобы у родителей не возникало подозрений, хочу разработать правильные контракты и всю систему документации, чтобы можно было отстаивать интересы моделей в любой точке мира. Что еще важно: многие девочки не понимают, кто они есть. Зачастую мне очень не нравится, как модели ведут себя в жизни, как они одеты. Это ужасно, когда модель приходит на кастинг в грязных штанах, кроссовках… Модель просто обязана иметь одну хорошую пару обуви и одну хорошую короткую юбку. И она обязана вести себя как девушка, достойная того, чтобы на нее смотрели. У модели должно быть на лбу написано и в глазах мерцать, что она модель. Все будет направлено на формирование образа модели. Естественно, будут преподаваться дисциплины, необходимые для развития профессиональных качеств. Если в хореографии нет особой нужды, то развивать координацию и владение своим телом необходимо. Ибо что есть модель? Модель – это пластилин, из которого дизайнер лепит то, что ему нужно. Пластилин должен быть податливым.

– Ты намерен поддерживать дружественные отношения с уже существующими агентствами?

– Попытаюсь, хотя знаю, что это будет сложно. Я не хочу ломать существующую систему, хочу ее планомерно выравнивать. Я провожу много мероприятий как режиссер, зачастую мне нужно до ста моделей на одном мероприятии. И я не смогу обойтись только своими силами, мне будет необходимо сотрудничество с другими агентствами. Сейчас в Петербурге вообще все держится на людях, безумно одержимых идеей. Это и дизайнеры, и фотографы, это и петербургская редакция журнала Elle во главе с Надеждой Кожевниковой, которая провела Дни британской моды в Санкт-Петербурге, это и Артем Балаев, который, несмотря ни на что, постоянно проводит «Модный десант» для молодых дизайнеров, это и Ирина Ашкинадзе, которая каждый сезон проводит «Дефиле на Неве». И я благодарен этим людям – у меня есть интересная работа.

– Если бы ты родился триста лет назад, ты, наверное, работал бы работорговцем?

– Нет. Хотя модельное агентство – это действительно торговля людьми, я хочу, чтобы люди захотели ко мне прийти. Хочу, чтобы все модели знали, почему они у меня работают. Они будут знать все свои гонорары, я ни в коем случае не буду скрывать ни от одной из них политику своего агентства. Модель – это не только пластилин, это еще и человек, нуждающийся в заработке. Карьера модели коротка – три-четыре года, потом ее лицо уже никому не нужно. Я попытаюсь обеспечить их работой и защитить их интересы, и они будут понимать, за что мы удерживаем процент с их гонораров. Я – за открытые отношения.