Георгий Тараторкин – петербуржец, хотя уже 24 года он живет в Москве. Нынешней весной он приедет в Петербург как официальное лицо. Президент ассоциации «Золотая маска» будет представлять фестиваль, который традиционно проходит в Москве, а в год 300-летия Петербурга передислоцируется в Северную столицу. Фестиваль предварят Взаимные гастроли Мариинского и Большого театров. Перед приездом в Петербург оперы Большого театра, которой откроются Взаимные гастроли, с Георгием Тараторкиным встретился Андрей Калашников.
– Георгий Георгиевич, легко ли в вас уживаются артист и официальное лицо, существует ли между ними конфронтация?
– Абсолютно никакой. Я, может быть, убог, но един. Я не знаю, что такое психология чиновника, и, наверное, в этом есть серьезный недостаток. Но я не ощущал раздвоения ни тогда, когда в течение пяти лет был связан с Союзом театральных деятелей, ни тем более в работе с «Золотой маской» – возможно, потому, что это правильное дело, да и организм «Маски» удивителен не только своим профессиональным уровнем, но и своей уникальной интонацией человеческих отношений.
– В чем вы видите главную задачу «Золотой маски»?
– Когда усилились центробежные силы и речь шла по преимуществу о разъединении, очень важно было сохранить то, что называется единым театральным пространством. Ведь театр по природе своей – это общность, единение индивидуальностей, и чем мощнее индивидуальности, тем уникальней может быть общность. Чем уникальней будут в разных местах, в разных городах театральные организмы, тем богаче будет общая картина театральной России. Серьезная плановая гастрольная политика, которая существовала в Советском Союзе, рухнула. Раньше по России ездило действительно театральное искусство, сейчас очень часто в России показывается то, что, мягко говоря, к искусству имеет весьма сомнительное отношение. В этой ситуации то, что совершает «Маска» как национальная профессиональная премия и всероссийский фестиваль, это очень серьезная объединительная акция.
– В этом году «Золотая маска» будет проходить в Петербурге. С каким чувством вы привозите фестиваль в город, где долгое время жили, учились и работали?
– У меня целый букет чувств. Во-первых, я рад тому, что мы смогли поднять это дело. За восемь лет существования «Маска» обрела такую организационную и авторитетную надежность, что мы можем сказать: это красиво – начать юбилейные торжества в Петербурге «Золотой маской». «Маска» может стать подарком всей театральной России городу в год его 300-летия. Приглашение поступило от Владимира Яковлева – он сделал его, когда ему в 2000 году вручали «Маску» за поддержку театрального искусства в России. Мы рады, что перспектива провести фестиваль в Петербурге встретила поддержку, а не ревнивые чувства в Москве. Тем более что и Москва не будет обделена – там будет показана фестивальная программа. Мы верим, что все произойдет, как задумано, потому что в этом году у нас состоялось очень серьезное партнерство со Сбербанком России.
– У вас есть своя творческая мастерская и несколько спектаклей в ее рамках. Это ваш собственный театр?
– У меня нет этой амбиции – иметь свой театр. То, что произошло и происходит,– любовно-лирическая история, имеющая предшествующий этап: пять с половиной лет тому назад я набрал курс во ВГИКе. За это время между нами сложилось нечто, что я бы мог назвать единым вероисповеданием, а если такие вещи происходят, от этого трудно отмахнуться. У нас возникло желание быть вместе, к тому же нашелся человек, рискнувший продюсировать наше единение. И вот мы сыграли уже два спектакля. Один из них, «Арабская ночь», участвовал в прошлогоднем фестивале NET.
– Что заставило вас заняться преподаванием?
– Актер – это такая профессия, в которой важно, что у тебя было в самом начале. Если тебе действительно в начале пути посчастливилось обрести веру, человеческую и профессиональную, то потом эта вера может оказаться для творческой судьбы вещью спасительной. Мне повезло вначале, у меня был гениальный учитель – Зиновий Яковлевич Корогодский (я рад, что именно он в этом году будет председателем жюри «Золотой маски»). Если я и решился набрать курс, то только потому, что во мне живо происходившее (страшно сказать) 35 лет назад, когда я учился у Корогодского. Я просто попытался транслировать то, что во мне жило с той самой поры. Не знаю, смогу ли я набрать когда-либо еще один курс, смогу ли вот так, в одночасье, променять эти ставшие для меня дорогими индивидуальности. Может быть, это был такой педагогический эпизод моей жизни. А может быть, будет продолжение.
– Георгий Георгиевич, легко ли в вас уживаются артист и официальное лицо, существует ли между ними конфронтация?
– Абсолютно никакой. Я, может быть, убог, но един. Я не знаю, что такое психология чиновника, и, наверное, в этом есть серьезный недостаток. Но я не ощущал раздвоения ни тогда, когда в течение пяти лет был связан с Союзом театральных деятелей, ни тем более в работе с «Золотой маской» – возможно, потому, что это правильное дело, да и организм «Маски» удивителен не только своим профессиональным уровнем, но и своей уникальной интонацией человеческих отношений.
– В чем вы видите главную задачу «Золотой маски»?
– Когда усилились центробежные силы и речь шла по преимуществу о разъединении, очень важно было сохранить то, что называется единым театральным пространством. Ведь театр по природе своей – это общность, единение индивидуальностей, и чем мощнее индивидуальности, тем уникальней может быть общность. Чем уникальней будут в разных местах, в разных городах театральные организмы, тем богаче будет общая картина театральной России. Серьезная плановая гастрольная политика, которая существовала в Советском Союзе, рухнула. Раньше по России ездило действительно театральное искусство, сейчас очень часто в России показывается то, что, мягко говоря, к искусству имеет весьма сомнительное отношение. В этой ситуации то, что совершает «Маска» как национальная профессиональная премия и всероссийский фестиваль, это очень серьезная объединительная акция.
– В этом году «Золотая маска» будет проходить в Петербурге. С каким чувством вы привозите фестиваль в город, где долгое время жили, учились и работали?
– У меня целый букет чувств. Во-первых, я рад тому, что мы смогли поднять это дело. За восемь лет существования «Маска» обрела такую организационную и авторитетную надежность, что мы можем сказать: это красиво – начать юбилейные торжества в Петербурге «Золотой маской». «Маска» может стать подарком всей театральной России городу в год его 300-летия. Приглашение поступило от Владимира Яковлева – он сделал его, когда ему в 2000 году вручали «Маску» за поддержку театрального искусства в России. Мы рады, что перспектива провести фестиваль в Петербурге встретила поддержку, а не ревнивые чувства в Москве. Тем более что и Москва не будет обделена – там будет показана фестивальная программа. Мы верим, что все произойдет, как задумано, потому что в этом году у нас состоялось очень серьезное партнерство со Сбербанком России.
– У вас есть своя творческая мастерская и несколько спектаклей в ее рамках. Это ваш собственный театр?
– У меня нет этой амбиции – иметь свой театр. То, что произошло и происходит,– любовно-лирическая история, имеющая предшествующий этап: пять с половиной лет тому назад я набрал курс во ВГИКе. За это время между нами сложилось нечто, что я бы мог назвать единым вероисповеданием, а если такие вещи происходят, от этого трудно отмахнуться. У нас возникло желание быть вместе, к тому же нашелся человек, рискнувший продюсировать наше единение. И вот мы сыграли уже два спектакля. Один из них, «Арабская ночь», участвовал в прошлогоднем фестивале NET.
– Что заставило вас заняться преподаванием?
– Актер – это такая профессия, в которой важно, что у тебя было в самом начале. Если тебе действительно в начале пути посчастливилось обрести веру, человеческую и профессиональную, то потом эта вера может оказаться для творческой судьбы вещью спасительной. Мне повезло вначале, у меня был гениальный учитель – Зиновий Яковлевич Корогодский (я рад, что именно он в этом году будет председателем жюри «Золотой маски»). Если я и решился набрать курс, то только потому, что во мне живо происходившее (страшно сказать) 35 лет назад, когда я учился у Корогодского. Я просто попытался транслировать то, что во мне жило с той самой поры. Не знаю, смогу ли я набрать когда-либо еще один курс, смогу ли вот так, в одночасье, променять эти ставшие для меня дорогими индивидуальности. Может быть, это был такой педагогический эпизод моей жизни. А может быть, будет продолжение.
Комментарии (0)